Запорожцев, посмотрев на журналиста, тонко усмехнулся. Чащин поторопился сжать расплывшиеся в самодовольной улыбке губы. Запорожцев сказал:
— Дрова ломать, конечно, не следует. Жаль вот, что самого редактора нет: он в отпуске. Но будем надеяться, что старшие товарищи вам помогут. Возьмем хотя бы секретаря редакции Бой-Ударова. Он с первого дня революции в печати. Правда, есть среди журналистов и бездельники. Давно бы пора от них освободиться, да кадров маловато…
— А кто замещает редактора? — осторожно спросил Чащин. Он уже начал понимать, что на быстрые реформы тут надежды мало. Ну что же, и Москва не сразу строилась! Важно то, что он уже сегодня приступит к работе.
— Заместителем работает Иван Иванович Коночкин. Его тоже недавно перевели в газету. Впрочем, он у вас временно. Как только пришлют человека со стажем, Коночкин вернется на старую работу. Он уже и сам заговаривал об этом… — И, словно спохватившись, что не стоит рассказывать подчиненному о его начальнике, умолк.
Получив из рук Запорожцева направление, Чащин заторопился в редакцию. Давешние щиты под сенью платанов уже не казались ему тусклыми, сама газета внезапно приобрела новый интерес. Впрочем, он не остановился перед нею, памятуя о том, что ему еще предстоит все это переделать.
На втором этаже у раскрытых настежь дверей фотолаборатории его подкарауливал Гущин. Завидев приятеля, он схватил его за руку и втащил в свой закуток, в котором пахло кислотами, а всевозможные увеличители и осветительные аппараты выглядели, как марсианские орудия.
— Ну как? — свистящим шепотом спросил Гущин.
— Полный порядок! — восторженно воскликнул Чащин. — Можешь выписывать зарплату! С этого часа я сотрудник редакции!
— А у Коночкина был?
— Когда же?
— Вот я и говорю: «Не говори „гоп!“, пока не перескочишь!» — зловещим голосом заметил Гущин.
— Ну, это уже неважно! — сказал Чащин, но фоторепортер заметил, что живости в его голосе поубавилось.
— Пойдем, я тебя провожу! — сказал Гущин, уже сожалея, что припугнул своего огненного и по окраске и по темпераменту друга.
Они медленно пошли по коридору мимо множества открытых дверей, за которыми, казалось, никто не работал. Слышались обрывки старых анекдотов. Кто-то умеренно-строгим голосом диктовал статью машинистке — Чащин уловил, что речь шла о повышении добычи угля, отсутствовавшего в области, и понял: передиктовывали очередную передовицу из центральной газеты; из комнаты телеграфиста шел сотрудник с пучком тассовских телеграмм. Отдел местной жизни и партийный отдел оказались на замке, и Гущин пояснил, что все сотрудники этих отделов отправлены на посевную.
— А почему же в газете нет материалов о посевной? Не пишут, что ли?
— Писать-то пишут, — сказал Гущин. — Только Иван Иванович еще не решил, стоит ли печатать положительный материал о Мазурецком районе, где с подготовкой к севу было плохо, и можно ли печатать критический материал о Зареченском районе, где как раз с подготовкой все обстояло отлично.
— Когда же он это решит?
— А вот пройдет совещание по севу в обкоме, он и решит, — сухо ответил Гущин и остановился: — Пришли! Ни пуха тебе ни пера! — снова повторил он свое присловье.
Чащин сердито оттолкнул суеверного приятеля.
Его уже начали раздражать эти намеки на особые качества заместителя редактора. Гущин упоминал имя Коночкина просто как заклинание! Конечно, если Коночкин новичок в газетном деле, у него могут быть известные недостатки. Но нельзя же заслонять этими недостатками всего человека! И Чащин решительно открыл дверь.
Над большим столом поднялась голая, как бильярдный шар, голова. Два круглых, похожих на пароходные иллюминаторы, стекла уставились в Чащина. Глаза за стеклами были неразличимы: вот уж воистину стекла, скрывающие душу! И нельзя представить, чтобы человек в очках был близорук. Ни обычных в этих случаях морщинок под глазами, ни особого блеска стекла, сведенного на конус, Чащин не заметил. Возможно, очки должны были придавать важность?
Молодой журналист положил на стол сопроводительные документы и назвал фамилию. Иван Иванович Коночкин привстал, протянул руку и тут же отдернул, словно обжегся о горячую ладонь Чащина.
