— Тот самый человек, — сказал Тариф. — Он украл у меня смарт-карту.
— Следует уведомить полицию Аспена, — распорядился Заки.
— О, но вы же не хотите, чтоб меня арестовали! — воскликнул Бринстон. — Я много чего знаю. Очень важные и интересные вещи.
— Какие именно вещи, мистер Роби?
— Вещи, которые приведут в волнение госдеп США. Наверное, стоит сказать их агентам.
— А я думаю, стоит отрезать твой поганый язык, — вспылил Заки.
После этих слов он постарался взять себя в руки. Подошел к письменному столу, жестом дал понять агентам госдепа, что они свободны:
— Ступайте. И вы тоже, мистер Андерсон.
Агенты послушно вышли из библиотеки. Андерсон остался, стоял, склонив голову набок:
— Вы уверены, господин посол?
— Абсолютно, — и посол повелительно кивнул в сторону выхода.
Андерсон окинул Бринстона испепеляющим взглядом и направился к двери.
Балтимор, Мэриленд
19.20
Все здесь считают меня сумасшедшей. Кори Кэссиди знала, что говорят и думают про нее врачи и медсестры. Даже санитары, следившие за порядком в палатах. Ее поместили в психиатрическую больницу Амхерста пять дней назад. За это время с ней успел познакомиться и переговорить целый выводок специалистов по психиатрии, каждый из которых старался понять, что творится у нее в голове. Но сумасшедшей она не была. Ничего подобного. И это было ее маленьким секретом.
Она оглядела комнату отдыха, что находилась в отделении психических расстройств. Не слишком приятное место, чтоб проводить здесь каникулы. Афроамериканка по имени Делси в пижаме колотилась всем телом в бронированное стекло окна, проклиная преследующих ее демонов визгливым голосом с южным акцентом. Неподалеку от Делси седовласая старушка прикрывала ладонью рот, сквозь пальцы с распухшими суставами сочилась слюна. Несчастные жизни, погубленные безумием.
Сунув руки в карманы светло-голубой пижамы, Кори приблизилась к неподвижно стоявшему пациенту в джинсах и поношенной футболке. Обошла его по кругу. Мужчина, пребывающий в каталептическом ступоре, и глазом не моргнул. Ни одна мышца не дрогнула на его лице, казалось, он даже не дышал. Вытянутая вперед рука была словно вылеплена из воска. От неподвижности босые ступни распухли, кожа приобрела пурпурно-синеватый оттенок. Он походил на статую, монумент трагедии шизофрении.
Она уже собралась коснуться его руки, но ее остановил тихий голос:
— На вашем месте я бы этого не делал.
Она обернулась и увидела мужчину в униформе для сотрудников — белая рубашка, черный ремень, белоснежные брюки. Высокий, атлетического телосложения, он выглядел здесь совершенно неуместно.
— Будем знакомы. Я Мак Шоу. Технический сотрудник отдела психологии. Не говоря уже о том, что буду вас вести. А вы, должно быть, Кори?
Она кивнула. Потом покосилась на пациента-статую и спросила:
— А он нас слышит?
— Не думаю. Харли не хочет нас слышать.
— Но он простоял так несколько часов. И почему рука поднята?
— В кончиках его пальцев ведут беспощадную борьбу силы добра и зла. Стоит пошевелить хотя бы одним пальцем, и равновесие будет нарушено в пользу зла. Для пользы Харли остается лишь надеяться, что силы добра победят в самом скором времени.
Молодой человек по-прежнему смотрел куда-то вперед, лицо в этот момент ничего не выражало, напоминая маску.
— Оставим Харли в покое, пусть продолжает незримый бой, — сказал Мак. Взял Кори под руку, бережно отвел ее в сторону. Рядом с ним она, ростом пять футов три дюйма, выглядела маленькой девочкой.
— Дежурство у меня приходится на канун Рождества, — усмехнулся он. — Буду выступать в роли Санта-Клауса.
— Не думаю, что Сайта посещает такие места.
Он покачал головой:
— Слишком мрачно, верно? А вот визит Николая Угодника пришелся бы кстати.
— Так почему бы вам его не сыграть?
— И вырядиться Сантой? — усмехнулся Мак. — Думаете, здешним обитателям понравится чернокожий Санта?
— Почему нет? Вам бы пошло.
— Объемы не те, — он похлопал себя по животу. — Санта всегда был толстяком, это вызывает доверие.
— Когда-нибудь слышали о подушках? Суньте две под рубашку, и можно выступать.
— И что я должен делать? Сажать этих людей к себе на колени и выслушивать их рождественские пожелания? Но то, чего они попросят, дать я не смогу. Санта не знает, как победить безумие, как вселить в души этих людей солнечный свет.
