Даже когда Адиса переступил порог особняка Яна – его никто не встретил. Это было так не похоже на привычный уклад жизни дома, что беспокойство разрослось в груди.
Несмотря на то, что на улице был день, внутри дома разлеглась ночь. Адиса тяжело вздохнул, из-за этой странной связи хозяина с особняком ему всегда было жутко. Дом оказался живым, он чутко реагировал на любые изменения в настроении Яна и… преображался.
Сейчас сумерки плотным покрывалом укутали помещение. Адиса поежился от неестественного контраста температуры снаружи и здесь. Он пожалел, что не захватил с собой теплую куртку. Но кто мог знать, что особняк Кенгерлинского превратился в гигантский холодильник? С каждым шагом, сокращающим расстояние к гостиной, дыхание паром клубилось возле лица Адисы.
Лики картин глядели хмуро, с некой долей неодобрения и отвращения. Адиса старался не встречаться с чернеющими на глазах полотнами взглядом, иначе ему грозило быть плененным неконтролируемым выбросом эмоций Вестника и затянутым в пучину безвременья. Ян никогда не рассказывал о таком побочном эффекте собственной Силы, а вот жнецы – да. Остерегали своих клановцев заранее. Наблюдая такую гнетущую атмосферу в доме, Адиса уверился, что жнецы недаром осторожничали.
В данный момент Адису нестерпимо мучили всего два желания: выжить и надрать задницу другу за непонятные выбросы Силы.
Перед тем, как толкнуть покрывшуюся тонкой коркой изморози дверь, Адиса набрал побольше воздуха в грудь и растер замерзшие пальцы.
Дверь в гостиную отворилась с третьей попытки.
Синий всполох света на несколько секунд ослепил его.
– Не слишком ты спешил, – послышался грубый голос Яна.
Адиса проморгался, глаза еще продолжали слезиться, но теперь он хотя бы мог нормально осмотреться.
Из камина бил толстый луч света. Несколько секунд разглядывая его, Адиса понял, что это необычное сияние исходило от… синего пламени. Он никогда не видел такого ранее.
– Что это? – Адиса нахмурился.
Ян сидел на полу. И казалось, даже не обратил внимания на вопрос. Он сосредоточился на чтении какой-то старинной книги. Вокруг были разбросаны фолианты, вырванные листки и стопки книг. Некоторые рукописи зависли в воздухе, словно их что-то удерживало. Адиса даже прищурился, но так и не заметил, что это могло быть.
– Ты ее чувствуешь? – не поднимая головы, хмуро спросил Ян.
Адиса сжал кулаки, привычка друга игнорировать его и отвечать вопросом на вопрос откровенно бесила. Желание хорошенько надрать Кенгерлинскому задницу значительно усилилось.
– Почему я должен ее чувствовать?
Ян пожал плечами:
– Но ведь именно ты вернул ее из той непонятной спячки, – он хмыкнул и неожиданно резко отшвырнул книгу в сторону. Синий столп пламени взметнулся вверх и почти лизнул потолок. – Не я. Меня же она целый месяц не слышала!
С каждой минутой в комнате крепче холодало. К неудовольствию Адисы от такой низкой температуры он уже перестал ощущать пальцы на ногах.
– Слушай, я не знаю, что ты тут творишь, но немедленно прекрати! Что за хрень ты устроил?
Ян криво улыбнулся, сжал руками виски и… расхохотался.
От этого смеха по позвоночнику Адисы прошла дрожь.
Уверенно, без лишней суеты, Ян поднялся и медленно направился в сторону Адисы.
– Скажи, в чем твой секрет, Ди? Почему Банши откликается твоему, а не моему зову? – глаза Яна блестели, в них плескалось сине-зеленое пламя.
Кенгерлинский надвигался хищно и плавно, словно лев, который уже загнал жертву в смертельную ловушку. Его лицо исказила гримаса гнева.
Адиса попятился. Он никогда не слыл трусом, но сейчас от друга исходила такая неприкрытая угроза, что захотелось развернуться и опрометью выбежать на улицу. Только вот Адиса не был уверен, что поворачиваться спиной к Кенгерлинскому, в таком состоянии, хорошая идея.
– Да с чего ты взял, что я ее должен чувствовать? – вспылил Адиса, когда Ян приблизился почти вплотную.
– Потому что я не чувствую. – Криво усмехнулся он.
Адиса словно читал мысли Кенгерлинского, и эти мысли ему совершенно не понравились.
– Ты сдурел? – он отшатнулся от друга, когда тот попытался сомкнуть пальцы в жестком захвате на его шее.
