– Ну да, понимаю: из этических соображений, – сдержанно отозвался он.
– Если об этом станет известно Престону, то он всех на ноги подымет, чтобы меня отстранили от ведения дела, – хмуро сказал Уошберн. – Всем журналистам и судьям на тысячу миль вокруг раззвонит о том, что игра ведется нечестно.
Престон был знаменитый адвокат, известный тем, что обладал чутьем и, соответственно, репутацией большой белой акулы.
– Да, это, пожалуй, меня нисколько не удивило бы, – раздумчиво проговорил Мел. Хотя он до этого дня видел Уошберна по крайней мере раз сто, но лишь теперь вдруг поразился его сходству с моржом. Для полноты картины только ластов не хватает, подумал он, вдруг развеселившись.
– Отпуск взять сможете?
– Простите, что вы сказали? – решив, что ослышался, переспросил Мел.
– Я говорю, отпуск получить сможете?
– Да вы, наверно, шутите! – При одной этой мысли Мел громко рассмеялся.
– Всего на полгода, максимум – месяцев на восемь, – как ни в чем не бывало продолжал Уошберн. – Сейчас для нас самое важное время, особенно если учесть, что над той, другой книгой работа уже ведется.
– А мне-то показалось, что Кэти Уайлдер вас не тревожит, – усмехнулся Мел.
– Я просто указал на то, что ее книга будет не более чем компиляцией, – уточнил Уошберн. – Тем не менее я не хочу, чтобы ее книга вышла раньше моей, то есть нашей. Вам должно быть и самому известно: кто первый опубликует, тот больше и заработает.
– Мне самому многое известно, – откликнулся Мел, закидывая ноги на антикварный прокурорский стол из мореного дуба. – Когда должна выйти книга?
– Уберите ноги со стола, Ригз, – не терпящим возражений тоном произнес Уошберн. – Полагаю, работа над рукописью должна быть окончена к концу мая, самое позднее – к началу июня.
– Это будет нелегко.
– Но возможно.
– Разумеется, возможно, при условии, что работать придется по семь часов ежедневно.
– Если вы возьмете отпуск за свой счет…
– Исключено на все сто процентов, – прервал его Мел. – Можете считать это недопустимой слабостью, но у меня есть привычки, от которых я не собираюсь отказываться. Во-первых, я не могу без еды. Во-вторых, мне нужно иметь крышу над головой. И, в-третьих, терпеть не могу, когда в двери начинают ломиться кредиторы.
– Вы не учитываете, что нам должны выплатить аванс!
– Да ну! С какой суммы?
Уошберн назвал.
– А сколько сейчас?
– Примерно половину.
– Какова будет моя доля?
– Мы еще это обсудим…
– Мы это обсудим теперь же, до того, как я напишу хоть слово, – твердо сказал Мел. – Должен быть составлен имеющий юридическую силу документ, где оговорены все условия. Чтобы в дальнейшем избежать возможного недопонимания.
Уошберн усмехнулся:
– В чем дело, Мелвин? Неужто вы мне не доверяете?
– Не хотел вас обидеть, мистер Уошберн, но бизнес есть бизнес. Я бы потребовал того же самого, даже окажись на вашем месте старина Эйб Линкольн.
– Слышала последние сплетни? – поинтересовалась Дарси у Кэтлин.
– Что мне в тебе больше всего нравится, дорогая, так это твоя прямота, – отозвалась Кэти, усаживаясь напротив подруги в кафе «Федора». – Без всяких там «здравствуй», «как живешь», а сразу к делу.
– Так слышала или нет? – настойчиво переспросила Дарси.
– Что именно?
– Последние сплетни, говорю, слышала? – нетерпеливо проговорила Дарси с таким разъяренным видом, будто собиралась придушить подругу.
– Сплетни? Какие сплетни?
– Да перестань ты, Кэти! – воскликнула Дарси так громко, что сидевшие за соседними столиками стали на них оглядываться. – Весь город жужжит про то, что Уошберн заключил договор на книгу и подрядил для совместной работы над ней какого-то журналиста!
Еще бы они до нее не дошли! Еще бы! Не в Сибири же она провела последние три недели!
– Конечно, слышала. Но меня нисколько не удивит, если их распускает сам Уошберн. Он же страдает манией величия.
– А что ты думаешь насчет разговоров, будто журналистом-соавтором согласился стать не кто иной, как твой бывший муж?
– Они одного поля ягода. Один другого стоит, – отозвалась Кэти, презрительно пожав плечами.
Дарси, которой с ее места хорошо была видна входная дверь, тихонько присвистнула.
