Придумали они и такую штуку: отправляли в поисковый рейс крытый брезентом немецкий грузовик, на приличном расстоянии от него держался броневик. На первый взгляд транспорт представлял собой вполне идеальную добычу для партизан, на что и рассчитывали полицейские. На самом деле грузовик был обшит броней, имел замаскированные пулеметы, а в глубине кузова сидели автоматчики.
Но Храмцов не попадался в хитроумные ловушки врага. Его подвижный, крепко спаянный отряд продолжал наносить фашистам ощутимые удары. Особенно он разозлил их, когда совершил налет на прифронтовой аэродром и уничтожил на земле шесть «юнкерсов», а заодно взорвал цистерны с горючим и склад авиационных бомб. Вот после этого случая немецкое командование и назначило награду за голову неуловимого Филина.
Пытались гитлеровцы заслать в отряд своего лазутчика. Натасканный в тайной полевой полиции провокатор со следами «пыток» в немецком застенке ухитрился проникнуть к Храмцову. Он выдал себя за узника, бежавшего из концентрационного лагеря. Месяц пробыл у партизан лазутчик и за это время не смог ничего передать врагам: в отряде была суровая дисциплина. При выполнении очередной операции предатель пытался перебежать к фашистам, но был застрелен из автомата командиром.
В августе 1943 года с Храмцовым неожиданно прервалась связь, больше о нем и его отряде никто ничего не слышал.
— Может быть, от Гривакова мы узнаем и про Храмцова? — закончив рассказ, предположил генерал. — Именно его взвод настойчиво преследовал партизан.
— Гриваков прикидывался потомком знаменитого екатерининского вельможи графа Потемкина, — заметил подполковник. — Заставлял подчиненных называть себя графом.
— Не он один при немцах примазывался к родовитым графам да князьям, — сказал генерал. — Вспомните про «графа Строганова». Он пытался и на суде доказывать, что является потомком известной фамилии. Конечно, предатель не имел никакого отношения к этой старинной фамилии. Видно, хотелось даже перед своими прикрыться дворянским происхождением, тогда, дескать, можно объяснить их ненависть к советским людям и как-то оправдать творимые зверства, то есть вытаскивали на белый свет некое подобие идеи: восстановление старого строя, возвращение якобы принадлежавших родовитым предкам поместий и земель... Иначе с какой бы стати им примазываться к дворянским фамилиям?
— Вот что нам известно о бывшем военнослужащем Красной Армии Гривакове Александре Ильиче, — раскрыв принесенную с собой папку, сказал подполковник Рожков.
Капитан Шорохов — он пока не произнес ни слова — внимательно слушал начальство.
4. «ГРАФ» ГРИВАКОВ-ПОТЕМКИН
Младший лейтенант Красной Армии Гриваков происходил из кулацкой семьи, отец его был выселен из Калужской области, а сын, якобы осудивший кулацкое прошлое родителей, порвал с ними, закончил десятилетку в Калуге, перед войной вступил в комсомол и был направлен в военное училище. Проучился лишь один год — грянула война. Вместе с курсантами, которым досрочно присвоили звания младших лейтенантов, был послан на фронт. Очевидно, при первой возможности сдался в плен и предложил свои услуги немецкому командованию, Был зачислен в одно из подразделения тайной полевой полиции, взводы и эскадроны которой комплектовались из числа завербованных изменников Родины. Здесь и началась кровавая карьера «графа».
По рассказам представших перед судом карателей можно представить облик Гривакова. Был он высок, худощав; черные густые волосы, небольшие карие навыкате глаза, правильные черты лица, нос с «аристократической» горбинкой. По-видимому, эта деталь его внешности и навела Гривакова на мысль «породниться» с графом Потемкиным. Он даже придумал красивую историю, которую охотно всем рассказывал: мол, его отец в двадцатом году, скрываясь от преследования чекистов Дзержинского, переменил звучную дворянскую фамилию Потемкин на плебейскую Гриваков, для чего ему пришлось воспользоваться выпиской из церковно-приходской книги — под этой фамилией был там записан слуга графа...
Карьера предателя Родины сложилась у фашистов весьма удачно: сначала его произвели в унтер-офицеры, затем в фельдфебели, в подчинении у него был взвод из числа предателей Родины, также завербованных тайной полевой полицией. Конечно, звания немецкое командование присваивало ему не за красивые глаза, пришлось выслуживаться, выполнять самую грязную работу: пытать попавших в плен партизан, расстреливать замеченных в сочувствии к ним, жечь дома, целые деревни, где был обнаружен хотя бы один партизан.
