Главная цепь последовательности Глейстера, временной ряд помер один.
Чарли Глейстер изобрел машину времени, но изобрел ее неправильно, поскольку машина, размером с коробку из-под обуви, не хотела работать. Она странно жужжала, мигала красными и зелеными лампочками — больше ничего. Машина Чарли была хорошей жужжалкой и мигалкой, но как машина времени никуда не годилась.
Итак, прекрасным сентябрьским днем Чарли находился в своей лаборатории в подвале дома на Эппл-стрит в городке Харвест Фолз, штат Индиана, копаясь в своей машине и произнося вслух фразы, типа: «Фактор смещения колебаний… коэффициент отражения вторичной силы… регенерация основной фазы..» Именно на таком языке говорят сами с собой гении, а Чарли, безусловно, был гением, хотя отец Миры считал его психом. Отец Миры был главным банкиром в Харвест Фолзе, а также психиатром-любителем. Мира была невестой Чарли. В настоящее время Мира каталась на машине с Картером Литдджоном, в прошлом футболистом местной команды, сейчас продавцом локомотивов, а в будущем отцом незаконной дочери Миры.
У Глейстера был дядя Макс, проживавший в Ки Весте, но не имеющий отношения к этой истории. И вообще, никто не имеет отношения к этой истории, кроме Чарли Глейстера, который играет в ней чересчур главную роль или, точнее, слишком много ролей.
Итак, он сидел за своим рабочим столом, собирая воедино крошечные детальки и постоянно чертыхаясь, в надежде, что его осенит какая-нибудь идея или хоть что-нибудь произойдет.
И «что-нибудь», действительно, произошло. Голос за его спиной произнес:
— Прошу извинить…
Главная цепь последовательности Глейстера, временной ряд номер один плюс два.
Глейстер почувствовал, как на голове зашевелились волосы. Он сжал в руке микромер весом примерно в тридцать грамм и медленно обернулся.
— Не хотел вас пугать, — сказал стоящий за его спиной человек, — но другого выхода не было. Я прибыл по чрезвычайно важному делу.
Чарли расслабил руку, сжимавшую смертоносное оружие. Человек не был похож на наркомана. Высокий и худощавый, примерно одного возраста с Чарли, он держал белую пластиковую коробку, на крышке которой было полно всяких индикаторов, переключателей и кнопок. Он явно кого-то напоминал…
— Мы с вами не знакомы? — спросил Чарли.
— Вообще-то, я — это ты, — сообщил незнакомец. — Или ты — это я. Или, точнее, мы оба являемся Чарли Глейстерами, существующими в различных временных рядах.
— Разве это возможно? — спросил Глейстер.
— Довольно странно слышать подобный вопрос от тебя, — сказал другой Глейстер, — ведь ты первый изобрел машину времени и, стало быть, являешься ведущим мировым экспертом по этим вопросам.
— Но я еще не изобрел ее: машина-то не работает.
— Изобрел. Или скоро изобретешь, что, в принципе, одно и то же.
— Ты уверен? У меня тут кое-что не ладится. Может, подскажешь, что надо делать?
— Конечно, — ответил другой Глейстер. — Главное, запомни: реальность позициональна, и сначала ничего не происходит.
— Спасибо, — с сомнением в голосе сказал Глейстер. — Ну-ка, правильно ли я все понял. Значит, скоро я изобрету машину времени, отправлюсь в будущее, затем вернусь обратно и встречусь с самим собой до того, как изобрету машину времени.
Другой Глейстер кивнул.
— Все это довольно странно, не так ли? — спросил Чарли.
— Ничуть, — ответил другой Глейстер. — Ты вернешься, чтобы убедить себя не изобретать машину времени.
— Подожди! — взмолился Глейстер. — Давай начнем сначала. Я изобрету машину времени, отправлюсь в будущее, затем вернусь обратно, чтобы убедить себя не изобретать машину времени. Этим я и буду заниматься?
— Да. Только не надо больше называть нас обоих «я». Мы конечно, оба Чарли Глейстеры, но мы также являемся отдельными независимыми индивидуумами, так как занимаем различные временные ряды и были/есть/будем подвергаться различным воздействиям субъективного времени. Итак, хотя мы один и тот же человек, мы разные люди, так как время позиционально.
— Мне придется поверить тебе на слово, — сказал Глейстер. — Или себе на слово… Я, похоже, немного нервничаю… Почему я не должен изобретать машину времени, которую я изобрел?
