Захлопнув ящик, он откинулся на спинку кресла, чтобы немного отдохнуть.
Через некоторое время в дверь постучали.
В комнату вошел Бомаршеф.
— Невероятно! — воскликнул он, едва переступив порог, — вы приказали мне собрать бумаги о деле молодого Ганделю…
— Да, когда будет время.
— Там кухарка одной дамы, нанятая через нашу контору, принесла необыкновенно важные известия, это просто счастливый случай!…
Маскаро пожал плечами.
— Ты дурак, Бомаршеф, — произнес он недовольно, — что там может быть такого, чтобы приходить в телячий восторг? Сколько раз тебе твердить, что любой случай — это только поле для игры, где можно и выиграть, и проиграть. Я играю уже двадцать пять лет, и было бы странно, если бы под конец мне перестало везти!
Бомаршеф слушал с умилением, приоткрыв рот, стараясь не пропустить ни слова.
— Ну, так какие же известия принесла эта кухарка? — мягко продолжал патрон.
— О, по одному ее виду заметно, что их у нее пропасть! Она — давнишняя наша клиентка, которую я отметил буквой Д, для того, чтобы знать, к каким именно хозяйкам ее определять…
Но Маскаро его уже не слушал, явно думая о чем-то другом.
— Зови, — произнес он.
И пока Бомаршеф ходил за кухаркой, произнес назидательным тоном:
— Как показывает мой двадцатипятилетний опыт, нельзя пренебрегать в делах даже самым малым…
Кухарка, зашифрованная буквой Д, вошла в кабинет.
Надо отдать должное Бомаршефу; стоило только глянуть на нее, как тут же становилось ясно, что известия, которые она принесла, просто взорвут ее, если она их не выскажет.
— Что скажете, моя милая? Как вам служится на новом месте, довольны ли вы тем, как мы подыскали вам место?
— О, превосходно, сударь! Хотя я знаю мадам Зору де Шантемиль всего один день…
— А, так она называет себя Зорой де Шантемиль?
— Именно, сударь! Хотя вы понимаете, что это не настоящее ее имя, по этому поводу мадам и монсеньор даже спорили. Она все хотела назваться Рахилью, ну, а монсеньор был за Зору…
— Ну, Зора так Зора, — серьезно заметил хозяин агентства, — ну, и что же дальше?
— Ну, должна сказать вам, хозяин, таких, как она, даже я не много видела! На моих глазах она уже спустила тысяч тридцать, если не больше!
— Экий чертенок!
— Да, уж надо отдать должное, денежки спускать она умеет, и ведь все в кредит! У самого-то ни гроша за душой, а туда же, без отцова ведома задал такой обед, что он один обошелся более тысячи франков!
До сих пор Маскаро не видел для себя в этой болтовне ничего интересного и уже готов был послать к черту и кухарку, и Бомаршефа, который ее привел.
Ловкая особа это почувствовала и заспешила:
— Одну минуту, сударь, так вот, когда обед стал заканчиваться, все уже перепились и стали выбрасывать посуду в окно, один из гостей, который и не пил-то вовсе, уединился с мадам, и они разговаривали о…
— И вы слышали их разговор?
— Так точно, сударь! Они говорили о том господине, с которым раньше жила мадам. Его имя — Поль Виолен!
Маскаро поднял глаза.
— Ну, мадам рассказывала, что ей от него следовало отвязаться, потому что он вроде украл у кого-то двенадцать тысяч франков.
— Удалось ли вам узнать, кто был этот господин, с которым так откровенничала ваша хозяйка?
— О, нет, сударь, я слышала только, как другие называют его "артистом".
Но этих данных для Маскаро было явно недостаточно.
— Послушайте, моя милая, — обратился он к кухарке. — Не хотите ли вы сослужить мне службу?
— Еще бы, сударь, я готова в огонь и в воду для вас…
— Так много мне не надо, мне просто необходимы фамилия и имя этого "артиста", судя по вашему описанию, он может оказаться одним из моих должников.
— Извольте, сударь, вы всегда можете положиться на меня! Сегодня мне будет некогда, у меня много работы, но завтра либо послезавтра вы будете иметь и его адрес впридачу!
Затем она вышла, и Маскаро ударил кулаком по столу и воскликнул:
— Предсказания этого Ортебиза сбываются, будто он ворон! Слава Богу, что я еще могу не упускать из виду эту комедиантку Розу и ее дурака, кажется, решившего окончательно разориться!
— Ну, что ты там вздыхаешь и кашляешь, — обратился Маскаро к Бомаршефу, — иди сюда и слушай: эта шельма, Роза, хоть и говорит, что ей всего девятнадцать лет, хотя в самом деле ей давно за двадцать, сумеет вконец обчистить этого идиота Ганделю, которого бы я на месте его отца просто запер бы подальше…
