Мы знаем, что для Юнгера тотальный характер работы соответствует также такому режиму функционирования, который не допускает энергетических потерь. Образцом подобного функционирования стала современная война, которая распространяет свою власть на все области, заставляя отойти на второй план все различия между фронтом и тылом, армией и гражданским населением. Война как исконное, стихийное явление открывает новое пространство, измерение тотальности, открытое для передвижений рабочего. Опасности, скрытые в этом процессе, говорит Юнгер, хорошо известны. Необходимо их преодолеть, одновременно не теряя уровня напряжения, предпосылкой чего должно стать новое духовное воспитание человека, о котором подробно говорилось на предыдущих страницах.
На сегодняшний день уже существуют места на земле, где «стало очевидным стремление охватить жизнь в ее тотальности, наделить ее формой», даже если подобного рода стремления нередко находятся в идейном противоборстве. К этому присоединяются противоборствующие притязания на гегемонию в технико-экономической организации. Надежный и завершенный мир форм останется недоступным до тех пор, пока так или иначе не будет решен вопрос о господстве, пока множество единств, обладающих равным рангом, не будут уравновешены верховным единством высшего ранга. «Нам пока не известно, каким эмпирическим путем будет решен вопрос о верховной власти, именно поскольку состязание различных сил пока не завершено, — говорит Юнгер, — однако каким бы не был его результат, кто бы не стал в нем победителем, в любом случае это решение будет связано с реализацией гештальта рабочего». Мы же, со своей стороны, считаем, что реалистический взгляд на современный мир и его ближайшее будущее не оставляет никаких сомнений относительно единственно необходимого исхода; об этом мы скажем пару слов в заключении.
Единство рабочего пространства является последней стадией. От него будут зависеть «регуляция технико-экономических функций, производство и распределение благ, установление границ, разграничение и назначение задач между нациями». «Только в силу этого единства станут возможными формирующие и символические действия, благодаря которым все жертвы обретут свое завершение и оправдание как образы вечности в гармоническом законе пространства и в монументах, бросающих вызов времени»
Что касается общей атмосферы, то ее подоснова нам уже известна «Бурная деятельность и отдых, серьезность и веселье, будни и праздники перестанут быть противоположностями или, по крайней мере, станут противоположностями второго ранга, подчиненными цельному чувству жизни», жизни, несущей на себе отпечаток работы, понимаемой как «элемент полноты и свободы, открыть которую еще только предстоит»
