— Да, так и было, сэр. Хранилище для реактивных снарядов заполнено старыми фотогравюрами, записями, бобинами микрофильмов. Системы слежения и управления во всех установках отсутствуют. В пускателях нет основных частей. Там имеется сложное оборудование для слежения, но оно не способно ничего выследить. Я видел пару биноклей — полагаю, с их помощью нас и обнаружили.
— Теперь об офисе. Похоже, они принимали по пять документов в минуту и подписывали, не просматривая и не прослушивая.
— Я пока не проверял, сэр. Если вы собираетесь держать пари, пожалуйста, не рассчитывайте на мою поддержку.
— Хорошо, спасибо, лейтенант Кармас. Держитесь поблизости, я пошлю команду специалистов взглянуть на то, что там осталось. А пока выберите кого-нибудь, кто кажется сильно встревоженным, и поинтересуйтесь, на кой Ниффльхейм здесь эта станция.
— Думаю, могу ответить вам уже сейчас, коммодор, — обратился князь Треваньон к Шатреку, когда тот выключил экран. — Мы столкнулись с закостенелым авторитаризмом. Вполне подходящий режим при олигархии. Предполагаю, что на своих заседаниях они говорят об объединении господствующих классов, все имеют равные голоса, но никто не возьмет на себя ответственность что-либо предпринять. Главная задача правительства убедить корпус бюрократов поддержать его. Поднажать на колеблющихся, припугнуть критикой и прозябанием на жалкую пенсию. Я уже видел такие формы правления. — Он назвал несколько. — И еще. Однажды такое правительство палками загнали в Империю. Позже с ним было много хлопот.
— Судя по этим станциям, они вряд ли в состоянии сообразить, как устроить заварушку или хотя бы начать ее. Полагаю, — продолжал Шатрек, здесь вас ждет легкое и приятное проконсульство, граф Эрскилл.
Тот хотел сказать, что не сомневается в словах Шатрека, но желал бы не легкого проконсульства, а возможности оказать людям своевременную помощь, но жужжание видеофона спасло графа.
Это был полковник Пьер Рэвни, командир десантных войск флота. Как и все, кто брал Зеггенсбург, он был в военной форме и при оружии. Стальное забрало шлема было поднято. Он выглядел моложе Шатрека, старше Эрскилла и щеголял роскошными усами и заостренной бородкой. Темные глаза на утонченном лице в обрамлении всей этой растительности придавали его внешности нечто мефистофельское. Он усмехнулся:
— Можно считать задание выполненным. Здесь находится делегация, которая хотела бы обратиться к господам Повелителям на кораблях от имени господ Повелителей из Совета. Их двое и дюжина портфеленосцев и протоколистов. Я не слишком силен в lingua terra, исключая самую простейшую форму, которая от него достаточно далека, но понял — это чиновники, представляющие господ Повелителей.
— Мы хотим с ними разговаривать? — спросил Шатрек.
— Мы желаем иметь дело только с фактической, официальной властью, руководителями правительства — Советом Повелителей, — неожиданно протокольно возразил граф Эрскилл. — Мы не можем вести переговоры с подчиненными.
— А кто говорит о переговорах? Здесь не о чем договариваться. Адитья отныне часть Империи. Если существующий режим их устраивает, его можно оставить. Если нет — свергнем его и поменяем правительство. Мы примем эту делегацию, проинформируем обо всем и отправим назад к господам Повелителям. — Треваньон повернулся к коммодору: — Я могу поговорить с полковником Рэвни?
Шатрек кивнул. Треваньон поинтересовался, где сейчас находятся господа Повелители.
— Здесь, в Цитадели, где располагается зал заседаний. Собралась тысяча людей, все кричат друг на друга, обвиняют. Шум, как во время кормежки в имперском зоопарке. Мне кажется, им всем хочется сдаться, но никто не решается предложить это первым. Я только что поставил охрану и установил ограничения на вход и выход.
— Хорошо придумано, полковник. Я полагаю, Цитадель забита бюрократами и люмпенами?
— Их буквально тысячи. Здание трещит по швам. Лэнзи Дежбренд, командир Дуврин и другие пытаются добиться вразумительного ответа хоть от кого-нибудь.
— Да, насчет делегации. Как вы собираетесь их сюда переправить?
— На челноке до «Изабели» — там много места.
