Ее груди были полными и пышными, созданными для мужских прикосновений. Его прикосновений. Грудь короновали розовые соски, готовые и ждущие. Манящие. Ее ноги не были длинными, но вели прямо в рай. Скоро они обернутся вокруг его талии, сжимая и направляя в ее тесные ножны.
Эта мысль была стол головокружительной, что он чуть не рухнул на колени.
Голод погнал его в гостиную так быстро, как он только мог переставлять ноги. Раскат грома раздался после вспышки молнии. Он ни разу не остановился, неся Джулию в мягкое кресло для отдыха. Тристан опустился в кресло и подвинул ее на коленях, пока ноги не оседлали его бедра, а колени не уперлись в подлокотники кресла.
Он не мог перестать ее целовать. Ему хотелось попробовать на вкус каждый сантиметр ее кожи. Руки Тристана медленно двинулись вниз, очерчивая мягкие изгибы ее живота. Затем он дотронулся до ее шелковистой женственности, начал медленно ласкать ее. Судорожные вдохи Джулии подсказали ему, насколько сильно ей это нравится.
Быстро теряя контроль над собой, он еще раз исследовал ее влажное средоточие женственности, дразня ее мимолетными ласками. Она издала низкий, хриплый стон. Ее бедра последовали за его прикосновением, ища то, что он мог ей дать. Тристан наблюдал за лицом Джулии. Она выгнулась, молча требуя большего.
- Вот так, маленький дракончик. Двигайся для меня.
- Тристан... - начала она, но когда он прошелся языком по напрягшимся соскам, не смогла вымолвить и слова. Она была открыта для него. Эта женщина имела над ним власть, как никто другой. Слышать свое, срывающееся с ее губ, имело большее значение, чем занятие любовью с другими. Джулия каким-то образом заставляла его чувствовать себя полным, целым, будто он был рожден лишь для нее.
Она снова застонала, когда его кожа потерлась о ее, поглощая, усиливая вызванные пальцами боль и электрические импульсы. Вскоре она извивалась в поисках освобождения от тех чувственных потрясений, которые словно взорвались в ней.
- Я почти все, - проговорила она. Джулия вся извивалась и была готова к освобождению. Она была так близка к краю, так невероятно близка. - Не останавливайся. - Ее дыхание превратилось в короткие, судорожные вдохи. - Везде, где ты касаешься, под моей кожей пульсирует тепло. Я хочу, чтобы ты не переставал меня касаться. Обещай!
- Всем своим сердцем.
Тристан простонал, не размыкая губ, вибрация от этого звука пробежала по всему телу Джулии до пальчиков ног.
Он лишь слегка надавил, но этого было достаточно. Ее внутренние мышцы сжались, страстное наслаждение вспыхнуло с ураганной силой.
- О, боже. О, боже! О, боже!
В то время как ее оргазм еще отдавался в теле вибрацией, Тристан погрузил два пальца глубоко внутрь нее, растягивая стенки ее женственности и делая ее готовой к его вторжению. Другой рукой он обхватил ее бедра, потянув вверх, помогая ей подражать ритму секса. Один. Два. Он погрузил пальцы глубже. Снова и снова погружаясь, отступая. Ее потребности в нем поражала. Потребность не просто в прикосновении, а в нем самом. Его голосе, его улыбке, его счастье.
Ее тело, лишаемое освобождения так долго, теперь требовало компенсации. "Мне нужно больше", - подумала она. Джулия жаждала всего его; она хотела испытать оргазм вместе с ним.
- Во имя Эллии, Джулия, я никогда не чувствовал ничего столь потрясающего, - похвалил он. – Так чертовски хорошо. Так тесно.
Кончики его пальцев осмелели, стали погружаться глубже, настойчивей. Ощущение затмило время. Пламенное наслаждение росло в ней. Каждое движение она совершала для одной цели: получить освобождение от сладкой муки, причиной которой был он.
- Войди в меня, Тристан. Ты мне нужен.
Он вынул пальцы и посмотрел ей в лицо.
– Сначала я хочу попробовать тебя.
Сначала попробовать тебя. В этот момент опьяненный страстью мозг Джулии осознал, что Тристан собирался сделать - чувственная дымка спала. Джулия сняла повязку с глаз и бросила черную ткань на пол. Запаниковав, она откинулась назад и сомкнула колени.
- Нет. - Она быстро затрясла головой. - Я не могу позволить тебе это сделать.
Эта мысль, хотя и вызвала разнообразные чувственные образы, заставила ее забеспокоиться.
