- Нет. - Она затрясла головой. - Я не знаю, с чего начать. – Может, ты мне покажешь?
- Да. - Двигаясь дразнящее медленно, внушив ей чувство безопасности, он преодолел расстояние между ними, часто дыша - в такт с бьющимся сердцем. Он встал между ее разведенными ногами и, взяв ее руку, приложился губами к пульсу.
Она вздрогнула, сраженная его величием, его вниманием.
Его ладони проследовали выше, выше по ее бедру, пока не коснулись красного кружева трусиков.
- Ты мед и сливки, Джулия. - Его ресницы опустились, затем медленно поднялись. - Знаешь почему?
Зачарованная его гипнотизирующим голосом и обжигающими прикосновениями, она едва сумела проговорить:
- Нет. Нет. Я не знаю.
- Твоя кожа напоминает сливки. Гладкая и сладкая, будто созданная для ласк. Попробовав однажды, я хочу больше и больше.
Он отпустил запястье и снял резинку с ее волос – они каскадом обрушились на плечи и спину.
- Твои волосы цвета меда. Густого, сладкого меда, они будут ласкать мою грудь, когда ты будешь скакать на мне. Твои губы тоже подобны меду. Сочный мед, которым я буду наслаждаться снова и снова.
- Теперь твоя очередь, - прошептал Тристан и опустил руки.
- Ты прекрасен, Тристан. Самый красивый мужчина, которого я когда-либо встречала. - Но ее слова звучали неубедительно, было трудно поверить, что такой мужчина вообще существует.
- Красота - понятие относительное. - Кончиком пальца он обвел контур ее лица. - Скажи мне, каким ты меня на самом деле видишь.
Очаровать его при помощи слов. Джулия прикрыла глаза, теперь она видела его больше разумом, нежели глазами.
- Когда я смотрю на тебя, я всегда вижу доброту в твоих бледно-лиловых глазах с налетом грусти. Я вижу благородного, сострадательного воина, способного
одним поцелуем дать больше, чем другие дают за всю жизнь. Я вижу врожденное чувство долга, свойственное немногим. И поразительную способность любить, если бы ты только согласился ее принять.
Тристан прочистил горло.
- Джулия…
- Я не закончила. - В этот момент она забыла о намерении игнорировать свое влечение к Тристану. Она забыла о Питере, забыла обо всем, кроме правды. – Иногда, когда я смотрю на тебя, мои руки болят от желания дотронуться до твоей груди, почувствовать твое сердцебиение под ладонями, чтобы убедиться, что ты настоящий, а не мираж. Боль настолько сильная, что меня трясет.
- Я также представляю твои руки на себе, - прохрипел Тристан. - Только в моих мечтах твои руки спускаются ниже, к центру моего жара. Поглаживая меня до тех пор, пока я не смогу больше терпеть и не начинаю делать того же для тебя. Ты извиваешься под моими руками, крича от удовольствия. Только после этого я развожу твои ножки и проникаю к твоей влажной мягкости, соединив наши тела в одно целое. - Из-под опущенных век он взглянул на Джулию. - Что ты об этом думаешь, маленький дракончик?
- Я думаю… - Господи, что она думала? - Ты научил меня большему, чем я надеялась.
Он не ответил. Притяжение между ними было слишком сильным. Она не могла отвести от него глаз, не могла двинуться, не могла рационально мыслить. Время будто остановилось, и мир вокруг перестал существовать. Она слышала удары его сердца, отзывавшиеся с ее собственным сердцем. «Что происходит?» - вяло подумала Джулия.
Тристан первый прогнал наваждение. Моргнул, потряс головой. Он отступил на пару шагов и смерил Джулию суровым взглядом.
- Я уверен, Питер останется доволен.
«Да кого волнует Питер? Поцелуй же меня», - умоляли ее глаза. Не было момента более подходящего для занятия любовью. Ничто не имело значения. Это был не урок.
Но будучи гордым воином, он не станет целовать ее, если она будет представлять Питера вместо него. Она почувствовала его настрой.
- Возможно, нам стоит закончить урок прямо сейчас, - сказал он мягко, но отчужденно. - И начать заново завтра на рассвете.
- Это то, чего ты хочешь? Остановиться?
- Конечно. Хороший учитель не требует от ученика слишком многого за один раз.
Она была совершенно сбита с толку и лишь смотрела на него.
- Возможно, я потренируюсь на Питере на нашем первом свидании.
- Он никогда не удовлетворит тебя.
