Боде восемнадцать лет, у нее есть парочка бойфрендов, пока ничего особенного; она просто готовится к будущему счастью. Она зажигает «напалм» от прикуривателя. Надпись на пачке гласит: «КУРЕНИЕ ВЕЛИКОЛЕПНО ПОСЛЕ СЕКСА – ОФИЦИАЛЬНАЯ ЛЮБОВНИЦА ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА».
7:04.
Боде достается еще один заказ – легкие деньги, и на обратном пути в Манчестер она настраивается на пиратскую волну…
– Тяжелый скачок в хипповские ноздри, просто беспрецедентный. Гамбо Йо-Йо уже чихает. Мои цветы тянутся к ветру, чтобы отдать запах будущего… будущего взрыва носов. Хватайте аллергические респираторы Старого Гамбо, мои детки; отправляемся в суровую поездку сквозь облака пыльцы. Последний раз нам так жестоко дали по носу во времена Плодородия 10, когда летучие семена подарили нам содержание пыльцы 862 – самое высокое в истории Манчестера. Гамбо Йо-Йо считает, что у нас все шансы побить этот рекорд. Может, Джон Берликорн решил добавить огонька? И помните, не верьте властям: только у Гамбо правильное мнение. Содержание пыльцы 125 и растет…
Вот Бода ждет очередной работы. 7:29. Стоянка Сент-Энн, десяток машин в ряд, некоторые стоят минут по пятнадцать от следующей поездки. Она выходит из машины и идет к третьему в очереди.
Бода, ты идешь, длинная и летящая, словно ангел с крылами дыма. И выглядишь ты – волосы сострижены до самого корня, на черепе лазерная татуировка черно-белых скрученных улиц. Ходячий атлас блаженства – имя тебе, одетая в хабэ и фетр, кружева и поливинилхлорид. Вазбутовые кеды на ногах, и широкий кушак обвивается вокруг твоей талии. Вельветовый рюкзачок, изящно повисший на одном плече, вмещает весь твой мир: твою древнюю карту Манчестера, и твою вязаную шапочку, и твои деньги, и твою лицензию, и твои сигареты.
Третий в очереди – Роберман. Роберман – гладкий и лоснящийся робопес, от рождения Доберман Пинчер, но все ребята зовут его Роберманом, потому что он Роберман и есть. В нем ни следа человека, он – смесь собачьего мяса и инфы, плотно упакованная в оболочку из мышц и пластика. Такую смесь геномеханики называют хардвером. Да, в нем нет ни капли человека, но иногда псы бывают человечнее, чем люди. Его наняли иксером ради его собачьего знания темных улиц. Большинство ребят на стоянке не заговаривают с Бодой, потому что ее считают слишком нелюдимой, слишком замкнутой, слишком перекрученной, чтобы с ней связываться. Роберман не такой. Он выдает длинную серию низких рычаний, ни одно из которых Бода не понимает, но слезы в глазах Робермана рассказывают все, что надо. Она кладет левую руку на дверь его кеба; это все, что нужно, чтобы подключиться к системе. Голос Робермана звучит из колонок, его резкий вой транслятор переводит на английский все ради удобства нервных пассажиров. Эта опция незаменима, если драйвер и пассажир принадлежат к разным расам.
– Слышала плохие новости, Бода? – объявляет войс-бокс.
– Только что вернулась. Что случилось?
– Они убили драйвера.
– Черт. Которого?
Забрать жизнь драйвера считается на улицах очень крутым поступком, потому что у них отличная защита. И потому что обладание икс-кебом – приз, за который не жалко и убить.
– Не одного из наших, – давится словами Роберман.
– Не иксера?
– Контрабандиста-пса.
– Пса-драйвера?
– Черно-белого.
– Койота?
– Сделал неудачную ездку к Александра-парк.
– Койот… о Господи…
Бода смотрит вверх и вниз по улице, ищет утешения. Ничего не находит. Ничего хорошего. Только ветер и дождь…
– Ты нормально, Бода? – спрашивает Роберман.
– Да… да, конечно… я… кто это сделал, Робер?
– Копы чуют хуй.
Что значит «копы не знают ни хуя», но она уже не слушает. Конечно, одна рука крепко держится за машину, но другая рука зачем-то трет лицо.
– Ты уверена, Бода нормально? – задает вопрос Роберман.
– Бода нормально, – отвечает она, заставив свой голос хоть как-то звучать. Но все, о чем она может думать, – это человекопес, водитель черного такси. Просто последний в своем роде. Просто красота его существования: ушла в никуда. Просто возможный отличный любовник, каких у нее еще не было. И она даже не…
– Псы точно используют этот повод. Будут проблемы.
