А ручки-то у бараненка дрожат… я это явственно почувствовал, когда его ладони коснулись моих.
— ДАВАЙ!!!
Крик духа пронесся по пещере, и я сорвался с места на всей доступной мне скорости. Звякнули сломанные клинки моих стражей, зрачки колдуньи расширились в изумлении, а в следующий миг удар собранной в «клюв» ладони пробил ее сердце. К стоящей в четырех шагах Энне я успел в тот самый миг, когда до охранявших ее бойцов дошло, что происходит что-то не то. Тело темной твари упало наземь одновременно с моим ударом по первому из бойцов. Завладев его палашом, я смахнул голову второму, а там и третий с четвертым рухнули, заливая неровный пол пещеры своей кровью. Это было даже проще, чем памятный бой с наемниками в Ленбурге. Последней схлопотала по голове плоской частью клинка Ласка, и я метнулся к обезоруженным в первую очередь бойцам. Два удара, два вскрика… и еще два, пришедшиеся по уже орущим от страха охранникам моих связанных друзей. Осталось…
Никого не осталось. Я взглянул на неподвижные тела двух воинов, охранявших Гилда и Томвара, и осел рядом с бьющимся в судорогах сипящим и царапающим скрюченными пальцами камень Граммоном. Взглянул в закатывающиеся глаза бараненка… и невольно отшатнулся от застлавшей их тьмы. Что же ты наделал, сосед, а?
Двое идут по открытому балкону огромного дворца. Разные на первый взгляд. Мягкие шаги подбитых войлоком домашних туфель и бряцанье стальных оковок сапог. Тихий, почти неслышный шорох черной атласной сутаны с алой мантией и скрип кожаного доспеха… Руки одного, унизанные дорогими перстнями, сложены в замок за спиной, тогда как ладонь его спутника лежит на эфесе тяжелого фальшиона. И все же между ними есть определенное сходство. В мягкости и отточенности движений, в осанке… во взглядах.
— Вас долго не было, сын мой, — проговорил священник, остановившись у резных перил. — В империи за это время произошло немало интересных и… мрачных событий.
— С тех пор как легион отстоял форт Горный, мне не выпало ни единой возможности навестить родные края, ваше преосвященство. Но, как вам известно, интересных событий хватало и в нашем захолустье.
— Да, кто бы мог подумать, что правитель Ниемана впадет в ересь настолько, что станет привлекать к себе на службу колдунов? — печально покачав головой, заметил инквизитор. — Это было большим ударом для нас. Церкви пришлось пойти на беспрецедентные меры в отношении заблудших.
— Интердикт,[16] — вздрогнул Дим.
— Сроком на десять лет, для всего королевского домена Ниемана, — кивнул протопресвитер. — Наложен Вселенским Собором и полностью поддержан понтификом королевства и князьями поместной Церкви. Люди бегут из домена Гремма Первого и, к сожалению, не могут найти себе места в иных землях королевства. Жесткость законов Ниемана играет против него самого. А Гремм слишком принципиален, чтобы изменить эдикты о владениях. Полагаю, в новоосвоенных землях такого нет, а?
— Да, ваше преосвященство. В наших местах оседает немало люда, претендующего на создание владений, и могу сказать, солидная их часть говорит с ниеманским акцентом, — позволил себе Дим намек на улыбку.
— «В наших местах»… Звучит так, словно вы не собираетесь возвращаться в Ленбург, сын мой, — заметил протопресвитер и неожиданно заговорил о другом: — А хотите новость?
— Столичную? — прищурился собеседник.
— Берите выше, — усмехнулся инквизитор. — Дворцовую!
— Конечно, хочу, — кивнул тот.
— Вчера коронный совет придал силу закона эдикту его императорского величества о запрете расширения наследуемых владений. Так что теперь можно получить новое владение из рук императора, но нельзя прирезать чужое иначе как покупкой или наследством. Но и продать владение можно лишь с разрешения Церкви и императорской канцелярии, — проговорил протопресвитер и с деланой печалью в голосе закончил: — Маркграф Зентр был так расстроен… боюсь, только признание его владений герцогством удержало несчастного от необдуманных поступков.
— Значит… второй Ленбург на востоке империи? — открыто улыбнулся Дим.
— Именно так. Опыт был признан успешным, — кивнул инквизитор. — Помните ваш разговор с отцом Иммаром?