Из коридора донесся лошадиный топот, крики и свист. В приоткрытую дверь просунулась чья-то голова в противогазе и громко ругнулась.
— Сейчас я до вас доберусь, химики… — прохрипел Серега и бросился к выходу.
Голова моментально исчезла.
Когда друзья вышли в коридор, шум уже утих. Было пусто и безлюдно. Под ногами змеились редкие пряди хлороводорода. Отражаясь в зеркальном потолке, они казались похожими на зеленоватые перистые облака.
— Пошли отсюда, — сказал Тим.
Его лицо было бледным. И решительным. И еще он казался очень похож на смертельно уставшего взрослого, а точнее — на своего папу. А еще — на индейца. Грязный пот проложил на щеках индейский боевой рисунок: отчетливые бороздки, смазанные ближе к скулам, — это Тим вытирал рукой под носом.
— Куда? Куда пошли-то? — Серега присел на корточки, сплюнул на пол и поморщился. — Ну они и твари все-таки…
— Надо делать отсюда ноги, Серега. На чердак нам идти нельзя. Там слишком опасно.
— Ты с дуба свалился, что ли?.. Опять за свое? Мы прошли эту скачку с препятствиями, отметелили пол-Качалова, и теперь ты предлагаешь развернуться и убежать домой? — Серега исподлобья глянул на друга. — Да ни в жизнь.
Тимофей опустился на пол рядом с ним. Он снова о чем-то задумался. Крепко-крепко. Еще крепче, чем тогда, когда разгадывал головоломку про зазеркальные имена. Еще крепче, чем пять минут назад, когда пытался угадать компостер талончика, который никогда в жизни не пробивал. Тим думал, думал, а потом встал на ноги и сказал:
— Ладно, эту головоломку мне никогда не решить. Пошли вперед. Чему быть, того не миновать.
Они прошли в конец коридора и увидели прислоненную к торцевой стене деревянную лестницу — совершенно обычную лестницу, которая если куда-нибудь и могла вести, так только на чердак.
Однако эта лестница почему-то упиралась в потолок. В зеркальный потолок, где ее перевернутое отражение в соответствии с законами физики упиралось в пол… Тим отметил про себя, что Ростик определенно зациклился на всяких «зазеркальных» штучках.
— Очень весело, — сказал Серега. — Это и есть ЕДИНСТВЕННАЯ дверь, о которой нам толковал этот сукин сын?
— Тш-ш. Смотри… — прошептал Тимофей.
С зеркальным потолком происходило что-то непонятное, Тим с Серегой увидели, как их отражения вдруг перечеркнула тонкая линия. И тут же — еще одна. Лица мальчишек в зеркале постепенно вытягивались, и было непонятно: то ли это от удивления, то ли это — какой-то непонятный оптический эффект.
— Кре-ест… — протянул Серега замогильным голосом.
Тимофей невольно вздрогнул. На зеркальной поверхности над их головами ясно обозначился огромный черный крест. Его крылья с каждой секундой становились шире и шире, словно наливаясь черным соком.
— Все но-ормально, — произнес Тимофей дрогнувшим голосом. — Это… Это…
Это был люк. Проем. И мальчишки скоро об этом догадались. Четыре зеркальные створки постепенно раздвигались в стороны, обнажая густую темноту. Через минуту в потолке зазияло широкое, квадратное отверстие.
— Последняя, единственная дверь, — вздохнул Тим, — Полезем?..
И он с затаенной надеждой глянул на друга. Это был последний шанс повернуться и уйти; возможно, последний шанс спастись. Спастись, навсегда оставив открытым вопрос: «Существуют ли кобольды на самом деле?»
— Полезли, — сказал Серега. — Полезли скорее. У нас мало времени.
* * *
— Эй, ты здесь?
Голос Тимофея прозвучал где-то рядом.
— Здесь.
Серега протянул руку и коснулся плеча друга. Плечо было горячим.
Столб света, бьющий снизу, из проема, загнал темноту в углы, но держал ее там всего минуту, а может, и того меньше. Едва Тим с Серегой забрались наверх, как створки люка бесшумно двинулись навстречу друг другу. Мальчишки снова увидели крест — на этот раз белый, стремительно тающий в темноте. Свет становился все более жидким, синим. А потом исчез — быстро, будто его всосали, как макаронину.
