И Серега еще раз уважительно посмотрел на свои бицепсы. В последнее время он стал называть их ласково — «битки».
— Одними кулаками Ростика не одолеть, — сказал Тимофей. — Он что-то задумал.
— Я знаю, что он задумал. — Серега выдул большой шар из жевательной резинки. — Он задумал отметелить нас. Но ни фига. Кишка тонка. Вот увидишь — «харли-дэвидсон» наш будет. Хоть они все там в лепешку расшибутся.
На днях Серега созвонился с Ростиком, и они договорились, что игра состоится через день — 22 августа. Это будет последняя игра сезона, потому что потом приедет папаша Зельнов, а еще через неделю-другую Ростику нужно будет улетать во Флориду.
— Может, ты предлагаешь отказаться от игры? — вдруг спросил Серега угрожающе.
— Нет, — подумав, ответил Тим. — Наверное, нет.
— Что значит «наверное»?
Серега запыхтел, как паровоз.
— Мне нужно отыскать одну компьютерную игру, — сказал Тимофей. — Пока я ее не найду, нам лучше не соваться в «Дом Ашеров».
— Что-о-о?.. Сказать тебе, кто ты? — прорычал Серега.
По его виду Тим сразу понял, что ничего остроумного на этот раз он не выдаст.
— Ты — тряпка. Вот ты кто.
* * *
Легко сказать — «найти компьютерную игру». Если бы Газопровод не являлся рабочей слободкой, где все денежные излишки привыкли вкладывать в выпивку и лишнюю палку-другую колбасы, где даже видаки еще не утратили своей экзотичности, — то особых проблем не было бы.
Однако проблемы были. Тим знал, например, только одного местного жителя, у которого имелся IBM-компьютер, собранный из ворованных на какой-то фирме деталей.
Этим местным жителем был Генка-Будильник.
Генка-Будильник, который мог подойти к тебе и просто так свернуть твой нос на девяносто градусов.
Генка-Будильник, у которого под мышкой, говорят, есть неприличная татуировка…
Допустим, думал Тим, ему все-таки удастся уговорить этого монстра дать посидеть за компьютером часик-другой. Что дальше?
Где же взять саму игру?
Тим отправился в салон оргтехники на Варшавском, где торговали программными компакт-дисками, и спросил их о «Замке на холме».
— Нет, — сказали ему, — нет у нас такой игры. А она входила в хит-парад журнала «Пи-си-мэгэзин»?
Тим пожал плечами, потому что до этой минуты даже не догадывался о существовании журнала с таким двусмысленным названием.
— Да наверняка не входила, — добавил кто-то из-за прилавка. — Я знаю все хитовые игры наперечет.
— Тогда извините, — сказал Тим.
Конечно, можно было бы плюнуть на эту игру и со спокойной душой отправиться послезавтра к Ростику и дать наконец волю этому странному чувству, заставляющему руки и ноги гудеть, словно провода линии электропередачи… И еще можно думать, что если повезет (а Серега, судя по его виду, даже не сомневался, что устелет все четыре этажа «Дома Ашеров» поверженными противниками), то они заработают этот чертов «харли-дзвидсон» и спихнут его на авторынке за бешеные деньги, потом Серегина мама отправится в Германию, и ноги у нее никогда больше не отнимутся…
Но Тим чувствовал, что это СЛИШКОМ ПРОСТО для того, чтобы быть правдой. Насколько Серега уверен в себе — настолько Ростик уверен в том, что они облажаются.
Ростик определенно что-то задумал.
Ночью Тимофея бросало то в жар, то в озноб. Наутро он не мог вспомнить ни одного отрывка из своих снов, он проснулся с гудящей головой и с твердой уверенностью, что ему срочно — срочно! — нужно идти и тормошить Генку-Будильника до тех пор, пока он не пустит его к своему компьютеру.
У Генки есть эта игра.
«Почему ты так думаешь?» — удивленно спросил сам себя Тимофей. Ответа не последовало. Таинственный мыслительный процесс, который, надо думать, продолжался во время сна, выдал ему именно такой результат — словно он подсмотрел ответ задачки в конце учебника… И тем не менее решение осталось загадкой. А Тимофей с подозрением относился к таким решениям.
У Генки есть эта игра.
Просить что-то у Будильника — дело безнадежное. Но Тим даже не раздумывал над этим. Он быстро оделся и выбежал на улицу. В голове почему-то вертелось дурацкое слово — «тахикардия». При чем тут оно?.. Потом Тим вспомнил, что это название сердечной болезни. У него и в самом деле колотилось сердце. А волосы были мокрые от пота.
