Пятнадцать ножевых 2 - страница 30

Шрифт
Интервал

стр.

— Не в трехсотую?

— А что, есть трехсотая? — подруга открыла ротик.

— Конечно. В двухсотой отоваривается партноменклатура. А в 300-й — лично Брежнев с семьей.

— Врешь!

— Вру, — кивнул я. — Лиза, откуда у тебя пропуска?

— Отец достал. Сказал, что мы можем там купить горные лыжи, костюмы, даже говорят, какие-то шлемы! — Шишкина достала бумажку из сумочки, прочитала: — Белл СР1. Американские. Мама сказала, что без шлема не отпустит меня на Домбай.

— Ну раз мама сказала… Тогда, конечно, поехали.

Мы быстро загрузились в Лизин ВАЗ, сначала заехали ко мне на квартиру, взяли деньги. Пришлось показывать Шишкиной обстановку, водить по комнатам.

— Это все твое?!

— Мое. Вот уже и прописался, — я показал девушке паспорт.

— Не может быть!

— Кооперативная, ректор помог купить.

— Ректор? А деньги откуда?

— Мама помогла. Что-то сам смог скопить. Первый взнос не так уж велик — чуть больше тысячи рублей.

Шишкина выпала в осадок. Трогала полки, сходила изучила сантехнику в ванной и туалете. Советское качество ее разочаровало и привело в чувство.

— Надо сюда маму привезти!

— Не надо!

— Почему?

— Мне свадьбу не на что играть, — засмеялся я. — Все в квартиру вложил.

— Это ты так мне делаешь предложение? — Лиза покраснела, лукаво посмотрела на меня.

— Это я так тебя намекаю, что не надо сюда маму. Я бы хотел тут все закончить. Обставить кабинет, повесить шторы…

— Я тебе выберу и куплю шторы. Поехали скорей в ГУМ. Ой! Аааа! — Шишкина увидела вылезшего из коробки кошака, схватила его, прижала к груди. — Боже, какой милый! Как зовут?

— Кузя.

— Какое чудо! Я уже его люблю!

— Лиза, — я посмотрел на часы. — И правда, поехали уже. Нам пора.

Оторвать девушку от животного удалось только через полчаса. Сначала мы его кормили, потом причесывали. Затем играли. Детский сад — штаны на лямке.

Выехали только в обед и сразу:

— Андрей! — Лиза обеспокоенно обернулась: — За нами постоянно едет эта серая Волга.

Я тоже глянул назад. Да, знакомые ребята. Уже второй день меня пасли “бурильщики”. Причем аккуратно — из дома в институт или на подстанцию. Потом обратно. Ночью не дежурили — под окнами никто не маячил.

— Моя охрана, — отмахнулся я. — Это временно. Не обращай внимания.

— У тебя есть охрана?! — Лиза чуть не ударила по тормозам.

— Смотри на дорогу! Видишь, какая каша на асфальте…

— Смотрю. Но откуда?

— Следователь выделил. Я теперь особо важный свидетель.

— Ты?

— Я. Тот убитый… он короче оказался майором КГБ. Вот такие дела.

Дальше я всю дорогу пытался отвечать на тысячу вопросов Шишкиной. Под конец уже даже хотел выпрыгнуть из машины — черт с ними с лыжами. Хорошо, что сообразил переключить девушку на отца.

— Как там папа? Отписался по той операции?

Конец злоключений Шишкина-старшего я уже выслушивал в ГУМе. Мы встали Ветошном переулке, завернули за угол ГУМа. Вход в 200-ю секцию находился прямо на Красной площади, напротив Мавзолея с мумией вождя. Было даже забавно, что каждый день Ильич взирал из своего саркофага на вопиющую дискриминацию рабочих и крестьян. Пролетарии и не подозревали, что в главном магазине страны есть тайная райская комната всеобщего изобилия, в которой уже построили коммунизм для избранных.

Специальный милиционер на входе проверил наши пропуска, сверился с паспортами. И мы вошли в Эльдорадо! Стеллажи с иностранными костюмами и платьями, витрины с зарубежной техникой, ювелирка… Чего тут только не было.

Все горнолыжное, разумеется, тоже присутствовало. Сначала примерили ботинки «Alpina». Потом уже под них выбрали крепления и лыжи с палками. Немецкой фирмы «K2». Минус четыреста рублей. Американских шлемов не было — были шведские. Взяли две штуки. А еще швейцарские горнолыжные брюки и куртки. Уже минус тысяча. Деньги Бэллы стремительно таяли, а глазы Шишкиной все больше и больше разгорались. Она была в 200-й секции первый раз и ассортимент ее поразил.

Горнолыжные маски нужны? Разумеется. А как насчет перчаток? И их возьмем. Я вовремя успел притормозить Лизин шопоголизм: — Душа моя, деньги кончаются!

— Но на шторы то хватит?

Я прошелся по магазину, посмотрел цены. Да… тут точно коммунизм для отдельно взятой страны. Джинсы Левайс, которые у фарцы стоили 300 рублей, здесь продавались за 60! Ондатровые шапки — 40 рублей, в то время как их цена на черном рынке была все 250. Чего уж удивляться, что никто, вот вообще никто, не вышел в 91-м за ГКЧП.


стр.

Похожие книги