Пятая жизнь. Предварительные итоги в вопросах и ответах - страница 17

И вот мы в красивом уютном доме (чуть не сказала «московском»), вспоминаем общих знакомых, студенческие годы, любимые улицы. Невозможно поверить, что встретились впервые. Но главная тема — фильм[1], который недавно вышел на московской киностудии «Параджаноф фильм» и который только что посмотрели — мы с мужем впервые, а хозяева уже в десятый, наверное, раз. Фильм, снятый по сценарию Евгения Берковича и при его непосредственном участии.

Все. что касается Германии — вызывает много вопросов, иногда очень непростых и болезненных. Но хозяин и автор сценария отвечает заинтересованно и предельно честно. Невольно получился целый вечер вопросов и ответов.

Женя, титры начинаются с Вашей фамилии. Автор сценария — Евгений Беркович. Вернее, один из двух авторов, но Вы — первый! Работать математиком в серьезной фирме на полной ставке и вести к тому же два профессиональных историко-литературных издания — уже хватит на две жизни. А теперь еще фильм! Откуда и как возникла идея?

Для меня самого участие в съемках оказалось счастливой неожиданностью. Все началось весной 2005 года с электронного письма от московской студии документальных фильмов «Параджаноф фильм». Студия предлагала написать сценарий фильма о Вильме Хозенфельде.

Кажется, это один из героев Вашего очерка «Пианист и капитан резерва», вошедшего в книгу «Банальность добра»[2]?

Да, эта заметка была написана в 2002 году и быстро разошлась по свету: она появилась в журналах и газетах России, Америки, Германии. Израиля, Украины… Потом она вошла в книгу[3].

И Вы сразу согласились с предложением студии?

Если честно, то да, сразу, почти не раздумывая. Во-первых, это «моя тема»: я много писал о героях и праведниках, с риском для собственной жизни спасавших евреев в годы войны. Во-вторых, после моей первой заметки о Хозенфельде появилось множество новых материалов о нем. Вышел на экраны и быстро обошел весь мир фильм[4]. Романа Поланского «Пианист». Издан, наконец, огромный (1194 страницы!) том[5]чудом сохранившихся писем Хозенфельда, которые он писал семье с фронта, а после войны из советских тюрем и лагерей для военнопленных, в которых он находился до самой смерти в 1952 году. И, наконец, в-третьих, мне было страшно интересно попробовать себя в новом деле.

Вас не удивила тема фильма, предложенная московской студией? Разве в России, да и вообще в мире, можно заинтересовать зрителя трагедией Холокоста? Мир перегружен трагедиями последнего времени, люди выдохлись, им хочется забыться. Многие мои хорошие знакомые ничего не смотрят, кроме боевиков и комедий. А тут — события 60-летней давности, много раз слышанные и рассказанные?

Действительно, люди, как правило, не любят говорить о Катастрофе европейского еврейства. И объясняют это по-разному. Одни говорят, что все это было в прошлом, «быльем поросло» и не надо ворошить старое. Другие считают, что о Холокосте уже все сказано: сняты сотни фильмов, написаны тысячи книг, десятки тысяч статей… Третьи жалуются, что в той истории все слишком трагично, там одна черная краска, рассказы о трагедии могут вызвать один только пессимизм и чувство безысходности.

Могила Анны Франк в Берген-Бельзоне

Вы с этим не согласны?

Нет. Во-первых, прошлое живет в настоящем и влияет на будущее. Еще живы люди, пережившие Холокост. Раны той трагедии ощущаются практически в каждой еврейской семье. Новые поколения пытаются понять происшедшее, объяснить, как такое могло произойти, и что делать, чтобы подобное не повторилось. Тема Катастрофы по-прежнему актуальна.

Во-вторых, мы далеко не все знаем об истории Холокоста, наши представления о прошлом часто слишком схематичны и упрощенны. Например, вслед за известным историком Раулем Хильбергом принято делить всех участников тех событий на «преступников, жертв и зрителей» [6]. Жизнь сложнее любых схем. В формуле Хильберга отсутствуют, например, люди, спасавшие евреев от уничтожения. А без них история Катастрофы была бы не полной[7].

И, наконец, в страшные годы Холокоста было и героическое сопротивление, и примеры бескорыстной помощи, и спасение жертв в безнадежных, казалось бы, ситуациях. Все это не только трагично, но дарит надежду.