Это доказала польская археологическая экспедиция, которая в течение последних лет работала под руководством профессора К. Михаловского. В частности, в публикациях экспедиции было отмечено, что император Аврелиан разрушил и сжег западные жилые кварталы Пальмиры и на их месте (их территория равнялась до 30 тысяч квадратных метров) последующий римский император Диоклетиан построил военный лагерь. В лагерь вели так называемые Преторианские ворота, названные так в честь первоначальной охраны римских полководцев и императорской гвардии.
Со времени разрушения Пальмиры Аврелианом и строительства лагеря Диоклетиана о Пальмире стали забывать.
Слово археологов
Что же далее произошло с Пальмирой? Кто вернул ее людям?
Шли годы… Разрушенная красавица пустыни была погребена под слоем песка. Торговые люди, путешественники стали чаще посещать места, где некогда сходились караванные пути в оазисе. У посещавших эти места постепенно пробуждался интерес к истории, культуре, памятникам Пальмиры.
Из европейских негоциантов первыми попали на развалины Пальмиры англичане. Это было в 1678 году. Вернувшись на родину, они распространили весть о Пальмире. Тринадцать лет спустя группа английских купцов прибыла в Пальмиру и провела там четыре дня. Один из них сделал зарисовки развалин города. Руководитель группы некто В. Галифакс спустя несколько лет опубликовал эти рисунки в прессе. Их появление возбудило интерес английских археологов и историков, которые и решили в 1753 году снарядить научную экспедицию в Пальмиру. Организаторами и руководителями этой первой экспедиции были ученые Вуд и Даукинс. После возвращения в Англию они опубликовали результаты своего труда, назвав его «Руины Пальмиры». Один экземпляр книги ученые отослали в качестве дара русской императрице Екатерине II.
Советский публицист и журналист Е. Коршунов, несколько лет проработавший на Ближнем Востоке, писал в своей книге «Арабская вязь», что «когда-то русские литераторы, желая подчеркнуть красоту Петербурга, именовали его Северной Пальмирой. Однако существует мнение, что подобное наименование пошло от западноевропейских путешественников. Дело в том, что открытие ими древней Пальмиры в Сирийской пустыне почти совпало с появлением в северных болотах красавца города — чуда возрожденного эллинизма. Именно поэтому, мол, в Западной Европе и стали писать о Северной Пальмире.
В XVIII–XIX веках европейцы только-только открыли для себя этот удивительной красоты и величественной поэзии город в Сирийской пустыне, и слава о нем прокатилась по всему цивилизованному миру».
Так это или нет, трудно сказать, но суть заключается в том, что красота Пальмиры заворожила русских императоров и они не возражали против того, чтобы Петербург именовали Северной Пальмирой.
В дальнейшем, в начале XIX века, интерес к Пальмире в Европе стал еще более возрастать. Это было связано с завоевательными походами Наполеона Бонапарта в Египет и Сирию. Наряду с новым «открытием» Востока после крестовых походов Наполеон взял с собой в военный поход много ученых, которые и положили начало научному и всестороннему изучению Египта, Северной Африки и стран Ближнего Востока — в первую очередь Сирии, где находилась «пленница пустыни» — Пальмира.
Постепенно, но уверенно рос интерес России к Пальмире. И здесь в нашей книге мы не имеем права обойти ту большую роль, которую сыграл в изучении комплексной истории и культуры Русский археологический институт, созданный в 1895 году в Константинополе. Основал этот институт профессор Новороссийского университета в Одессе Ф. И. Успенский, которым и руководил почти 20 лет — с 1895 по 1914 год.
В 1900 году он организовал научную экспедицию института, сделал много фотографий, рисунков, схем, планов, топографических исследований города. На основании этих материалов профессор Ф. Успенский издал потом обстоятельный труд.
В 1901 году он вновь отправился в Сирию. Перед ним стояла задача вывезти в Петербург подарок турецкого султана «Пальмирский таможенный тариф», приобретенный, как говорилось, российским ученым С. Абамелеком-Лазаревым в 1882 году. С большим трудом Ф. Успенскому удалось провезти плиту через сирийскую пустыню в Дамаск, а затем в бейрутский порт. Морем плиту доставили до Одессы, а затем в Петербург, где она и поныне стоит в Эрмитаже.
