– О-о-оль… – одними губами сказал Максим, когда она для верности задвинула засов и повернулась к нему лицом. – У меня не очень хорошая новость: все три наши служанки – Измененные!
– Да ну на фиг! – вспомнив куриную шейку и тощие ручки блондиночки, фыркнула девушка. – В смысле, не может быть! Или не все: Пеллия слишком дохлая, Кэлэйн, наоборот, тяжеловата…
– Читай по губам и артикулируй! – прервал ее снайпер, на всякий случай прижал палец к губам и сел на лавку, чтобы расшнуровать ботинки. – У них модифицированы не мышцы, а слух, зрение и память. Причем все это прокачано аж до третьей ступени, что позволяет им слышать чуть ли не сквозь стены, замечать миллионы мелочей и с легкостью запоминать совершенно безумные объемы информации. В частности, все, что мы говорим. Как на гелиа-ти, так и на русском…
– А что с подслушивающими и подглядывающими амулетами? – поинтересовалась Фролова. – Их нашли?
– Оль, скажи, на фиг местным мучиться с установкой всякой дряни, если дом деревянный, а чувствительность этой троицы похлеще, чем у сверхмощного направленного микрофона?!
– Мда-а-а…
– Мало того, я почти уверен, что аналитики гильдии та-Горена уже озадачены требованием составить переводчик с русского на гелиа-ти.
– А какой-нибудь аурный слепок, дающий знание языка, с нас пока еще не снимали?
Макс стянул с себя ботинки, встал и расстегнул ремень:
– Однозначно нет: Табаки сказал, что на это требуется порядка трех суток и какой-то охрененный артефакт. Думаю, они будут шуршать по старинке, набирая критический объем информации и до потери пульса анализируя все то, что мы говорим и делаем.
Девушка флегматично пожала плечами:
– Пусть слушают и запоминают – нам скрывать нечего.
– Оль, ты не поня-…
– I understood everything, that mentioned at the time when these are her, one day shall be remembered and analyzed. Any ambiguous matter or cause for misinterpretation attributed to the improper yet unjustified conduct of our behavior can be levered against us. Therefore, I caution a more desirable conduct for us to adhere to despite the moral injustice to do so and we should better chatter less[21]… – насмешливо улыбнувшись, заявила она.
Снайпер уважительно хмыкнул и тоже перешел на английский:
– Do you recall that according to legacy, you are my beloved wife?[22] Девушка помрачнела:
– Am I so unpleasant for you?[23]
– No, but…[24]
– There is no «but»! Is this part of the legacy that has already been cemented?[25]
– Угу… – кивнул Вересаев, задумчиво поскреб подбородок и… улыбнулся: – Ха! Как завещал великий Ленин, мы пойдем другим путем…
…Продирать глаза ни свет ни заря было в падлу. Поэтому когда зажужжал вибросигнал телефона, предусмотрительно пристроенного вне пределов досягаемости, я мысленно обложил будильник по матери и вспомнил всех его родственников, начиная с допотопных часов с кукушкой и заканчивая кремлевскими курантами. Он почему-то не обиделся и не заткнулся. Пришлось вставать, плестись к подоконнику по прохладному полу и мысленно обзывать себя самыми нехорошими словами.
Когда я, наконец, нащупал нужную кнопку и вырубил трубку, ползающую по гладкой поверхности, проснулась Ольга. И, мгновенно вспомнив наши вечерние договоренности, томно мурлыкнула:
– Доброе утро, любимый!
– Доброе утро, солнышко! Как настроение? – голосом любящего мужа поинтересовался я. Мысленно порадовавшись тому, что девушка находит в себе силы абстрагироваться от малоприятных мыслей об исчезающе малых шансах на возвращение домой.
– Супер! – не задумываясь ни на мгновение, ответила она и с наслаждением потянулась. Причем умудрилась сделать это настолько сексуально, что мне слегка поплохело. Пришлось в хорошем темпе выполнить поворот «кругом» и уставиться в открытое окно.
Поняв, чем вызвана такая реакция, Фролова довольно хихикнула и решила подлить масла в огонь:
– Иди ко мне… Я та-а-ак соскучилась…
Услышав шелест отбрасываемого одеяла, я мысленно схватился за голову и пообещал себе при первой же возможности вправить нахалке мозги:
– Я тоже соскучился, и ничуть не меньше, чем ты, но через сорок минут нам надо быть в портальном зале!
