Первое время Степа еще ревниво поглядывал на друзей, которые тоже частенько вытаскивали бычков. Но вскоре, совершенно ошалев от восторга и счастья, он перестал их замечать. Солнце уже поднялось высоко; казалось, довольно, пора бы и домой. Но, охваченный азартом, Степа не мог устоять перед соблазном ловить еще и еще. Стоило ему только почувствовать трепет лесы в руке, как у него перехватывало дыхание, и он забывал обо всем.
Кепка давно сползла на затылок, и черные вихры торчали во все стороны; на лбу высыпали мелкие росинки пота, а уши пылали, как спелая малина. Снимая с крючка скользкого бычка, он бросал ликующие взгляды на Пашку и Митю.
Пашка давно заметил, какая удача привалила Степе. И это сильно задело его. Чтобы он, природный рыбак, уступил в таком деле, как рыбная ловля? И кому? Степке! Он и в море-то никогда не выходил.
Куда девались Пашкина важность и напускное спокойствие! Теперь он внимательно следил за Степой и подсчитывал его добычу. Получалось в пользу Степы. По совести говоря, здорово-таки он наловчился. С чувством невольного восхищения Пашка смотрел на товарища, которого он еще недавно учил закидывать лесу.
Пашка ловил теперь сосредоточенно, пуская в ход всю свою сноровку. Он то выбрасывал в воду мелко нарезанную тюльку, то сыпал за борт хлебные крошки, то закидывал лесу на одну, а затем на другую сторону. И все чаще и чаще он стал подсекать и вытаскивать бычков.
Мальчики ловили в напряженном молчании. Ничто постороннее не привлекало их внимания. Не заметили они и небольшого серого облачка, которое поднялось из-за крутого берега и закрыло солнце.
Над шлюпкой с криком кружились чайки, или мартыны, как их называли по-местному. Самые проворные и смелые падали в воду рядом с лодкой и подхватывали бычков, выброшенных за борт. Раза два над самой мачтой пронеслись стайки куликов и скрылись за скалами. В другое бы время мальчики не удержались, чтоб не пугнуть птиц. Но сейчас не до этого было. Каждый дорожил минутой, опасаясь прозевать хороший клев и, что страшнее всего, отстать от товарищей.
Серое облачко, вначале чуть застилавшее солнце, вырастало, наливалось свинцом, превращаясь в тяжелую грозовую тучу. Туча медленно и тяжело, как бы нехотя, поднялась из-за высокого берега, а потом начала быстро заволакивать небо, нависая над морем, над мысом и бухтой.
Неожиданно загрохотал гром. Степа вздрогнул.
Увесистая капля звонко шлепнулась в неподвижную сонную воду и развела круг, за ней другая, третья… Пашка опасливо поглядел на восток.
— Кончай! Надо сматываться, пока зыби нету, — осипшим голосом сказал он.
Степе не хотелось прерывать ловлю. У него уже было девяносто шесть бычков. Впервые он поймал больше Пашки — на девять штук. Но ничего не поделаешь. Он начал наматывать леску на мотовильце.
Пашка торопил. Степа вытянул из воды камень и оглянулся. В бухточке стояла тишь. Ветер, срываясь с высокого берега, пролетал над головой и дальше несся свободно, покрывая море полосами серой мелкой ряби. Эти полосы двигались все дальше и дальше к горизонту, на глазах баламутя застывшую гладь.
— А мы поспеем? — усомнился Степа.
— Поспеем. Только поскорей надо, — заверил Пашка.
— А если трепанет? — Митя боязливо оглянулся на посеревшее море. — Может, здесь переждем?
Он с надеждой посмотрел на длинный каменный выступ, протянувшийся от левого берега бухточки до ее середины. За выступом, похожим на естественный гранитный мол, укрывалась небольшая тихая лагунка.
— Вот там бы и переждали. — Митя махнул в сторону лагунки.
— Тю-у, уж испугался! — Пашка скривил губы. — Ну и трус же ты! Чуть что, начинаешь скулить.
— Поехали, чего тут отсиживаться и мокнуть, — поддержал Пашку Степа.
— Садись на руль, — скомандовал Пашка, — а мы с Митькой грести будем.
Но за это время, пока мальчики снимались с якоря и плыли вдоль берега к Черному мысу, ветер заметно усилился. Издали было видно, как за мысом у входа в бухту уже мелькали белые гребни волн, а над грядой подводных камней, лежавших ближе, вода пенилась и вздыхала, то поднимаясь, то опускаясь. Из крутящихся воронок высовывались мохнатые лилово-синие горбы подводных скал.
