— Ну, во-первых, — Саммерс любовался облачком сигарного дыма, — победителей не судят. Во-вторых, «Форд Мотор» вообще производит гоночные моторы, и прямо сейчас испытывает модель, которая называется «Нью Рейсер 999» — сообщили из достоверного источника. А в-третьих… хотите пари со мной лично? Ставлю, ну, скажем, двадцать тысяч рублей, что в этот раз первым придет «Модель-Т».
Двадцать тысяч рублей!
Маллоу почувствовал, что сейчас упадет в обморок. Он изо всех постарался принять такой вид, как будто увлеченно беседует с юной баронессой, обладательницей безупречного английского. Баронесса частенько гостила в Лондоне, куда вскорости собиралась снова.
— Вы отчаянный человек, мистер Саммерс, — княгиня Долгорукая была довольно крупной дамой, голос у нее был низкий, плечи покаты, лицо смугло, глаза черны.
«Страшна, как смертный грех», — машинально подумал Саммерс, но не смог не отметить ни того, что у княгини была еще и ямочка на подбородке, ни улыбки женщины, привыкшей к вниманию. — Александр, принимайте пари!
— Ну, что вы, Софи, — опять усмехнулся граф, — я не могу. Заниматься грабежом не в моих привычках.
— Прекрасно, — Саммерс широко улыбнулся княгине, — я удваиваю ставку.
Но граф Мордвинов заметил, как коммерсант подался было вперед, увидел, как скованы его движения, и засмеялся.
— Гонки? — сказал он. — В таком виде?
— В каком виде? — очень натурально удивился Д.Э.
— Софи, вы, кажется, опять дразните мужчин, — шутя упрекнул Мордвинов. — Провоцируете на подвиги!
— Что с вами произошло, мистер Саммерс? — со смехом спросила Долгорукая.
Коммерсант, улыбаясь, развел руками.
— Отрабатывал маневр, — признался он. — Это не дороги, это проклятие. В жизни больше не стану тренироваться в темное время.
— Что же вы так неосторожно? — Долгорукая с шутливым упреком покачала головой.
— Ну, знаете…
Автомобилисты засмеялись.
— Знаю, — смеясь, кивнула княгиня. — Уж кто-кто, а я знаю.
— Она у нас сорвиголова, — г-н Михайлов, командор «Автомобиль-клуба», покачал головой. — Авиатрисса. Сама водит свой «Делоне-Бельвиль».
— Оставьте, — отмахнулась Долгорукая и повернулась к молодым людям. — Всегда думала, что плохие дороги — наша, российская беда.
— О, нет, что вы!
— Но что действительно гадко, — княгиня передернула плечами, — так это наша погода. Климат Петербурга ужасен.
— Что вы, мадам! — Саммерс взглянул в ее глаза и понял, что спешка, с которой он произнес эти слова, и которой сам не ожидал от себя, была княгиней замечена, и решил взять себя в руки. — У вас хотя бы просто гололед. А у нас в Мичигане — сверху вода, под водой лед и все это слегка присыпано снегом. Так что я вижу для себя даже преимущество.
— Вы действительно намерены участвовать в пробеге? — серьезно спросила княгиня.
— Абсолютно.
— Но ваша травма?
— Наплевать.
— Ну, если вам так угодно, — скучно сказал граф Мордвинов, — сделайте одолжение.
Автомобилисты заспорили: председатель настаивал на гонке верстовой, Всеволожский предлагал круговую. То же самое с горячностью отстаивала юная баронесса.
— Простите, господа, что настаиваю, — сказал М.Р. Маллоу, с некоторым трудом переставая любоваться баронессой, — но мой друг не зря помянул погоду. Зимой не стоит слишком увлекаться скоростью. Здесь более важна выносливость машины. Поэтому я предложил бы пробег длительный, но не слишком. Скажем, в один из ближайших городов.
Пока основатели клуба обсуждали это предложение, княгиня Долгорукая как бы нечаянно оказалась рядом с компаньонами и увлекла их в сторонку.
— Господа, — она шутливо погрозила пальцем, — мы все равно все давно догадались, что вы здесь инкогнито. Ну же? Не хотите похвалиться своими успехами? Как жаль. Позволили над собой смеяться.
— Ах, ваше сиятельство, — Д.Э. покачал головой, — что же вы с нами делаете! Зачем это все? Нам и хвалиться-то особенно нечем.
Черные глаза обратились на М.Р.
— Ну, знаешь, третьим — не так уж и плохо, — сказал тот.
— Легко тебе говорить, — компаньон с досадой похлопывал по бедру перчатками. — Ты хоть второй.
— Брось, ты просто избаловался.
— Совершенная правда! — рассмеялась княгиня. — В гонках чего только не случится. Прошлым летом — вы слышали, конечно, о Киевском пробеге? — так вот, у Виленского лопнула шина, у Цейтшеля испортился радиатор, а у Эрле — руль. Фон Мекку попался на дороге нищий, который даже головы не поднял на сигнал. Несчастный Николай едва справился с своим авто. Ну, — она стеснительно улыбнулась, — а ваша покорная слуга была доставлена к финишу на машине Беккеля. Где, вы сказали, была гонка?
