— Ты… — только и говорит Шандор Пап, и кулаком трясет у него перед носом. И уходит.
Косорукий Бикаи смотрит ему вслед, потом ладонью приглаживает волосы и осторожно стучит в дверь.
Через несколько минут Илонка с рыданиями падает ему на грудь.
— О, Йошка Гоз, Йошка Гоз… из-за тебя я такой стала… — выговаривает она сквозь слезы…
Вечер. Свинья долго рвется в калитку, потом идет к воротам. Однако и там ничего у нее не получается. Пока какой-то прохожий не открывает калитку, а сам идет дальше своей дорогой. Свинья вбегает во двор, мечется возле хлева, да ничего для себя не находит. В огороде, у самой калитки, целый выводок утят сбился в кучу: прохладно стало к вечеру, мерзнут бедняги. Свинья тянет к ним рыло, а те сбиваются еще теснее. Голов не видно у утят, только лапки торчат из кучи. Свинья, недолго думая, хватает и жрет утят. Вот один утенок лишь остался: удирает, спасается, пищит не своим голосом; свинья глядит ему вслед, да потом, видно, другое приходит ей в голову. Бежит она к палисаднику, рыло между досками просовывает; трещат, ломаются доски — и она уже в палисаднике. Банка с огурцами квасится у стены — переворачивает банку; вишня разложена на сушилке — опрокидывает сушилку. Оглядывается торжествующе. Еды теперь хватит.
А хозяйка в горнице наливает своему кавалеру коньяку из бутылки, оставленной другим кавалером; муж ее в это время пляшет в корчме господина Крепса, на околице. Лошадь с телегой на улице стоит. Полицейские уже дважды записали ее в книжку; да Макра говорит, мол, пусть пишут, на то у них и карандаш, и ладонью звонко шлепает себя по затылку. Утром еще зашел он сюда выпить стопку; корчма уже тогда полна была агитаторами, и угощали они его изо всех сил… Вечер наступил, а он опять здесь. В полдень еще застрял, когда домой ехал.
— Жена-то? Хо-хо… у меня жена не то что у других. У меня жена не рассердится, хоть два дня здесь буду, — говорит он господину Крепсу, который все пытается домой его спровадить. Макра пляшет себе.
А Шандора Папа окружили мужики у Лайоша Ямбора.
— Пришел-таки! — кричит хозяин. — А Бикаи где потерялся?
— Бикаи? Постой-ка… — и оглядывается. Он больше всех удивляется, что нету Бикаи. — Не понимаю. Он ведь за мной шел…
— Отстал, должно быть. Налей-ка ему, Янош, — говорит Ямбор шурину, а сам расстилает на столе прошение, на котором подписей уже видимо-невидимо. — Дядя Шандор, подпишите-ка это.
— Это что? — смотрит Шандор Пап. Смотрит, да ничего не видит. Буквы сливаются в одно пятно, будто коньяк, пролитый на стол. Вдруг вспоминает он о жене, о Мари Чёс, и страшно ему становится, и хочется скорее домой. Чтобы все беды, все сплетни опередить… Да какое ему дело до того, кто старостой будет? И подписывает прошение, даже не прочитав, о ком там речь.
К утру на стенах школы, на заборах появились листки, в которых про Габора Тота говорилось последними словами. Однако и другой лагерь не дремал: угол дома Эсени, что на улицу выходит, вымазали коровьим дерьмом. Даже ручку на воротах вымазали, чтобы утром, кто первый к ним придет, рукой в дерьмо влез.
Однако к тому времени, как коров гнать, листки со стен исчезли, а жена Эсени побелила стенку. Да только тогда уже мужик скакал верхом в Нешту, к исправнику. Вез прошение со ста подписями…
Можно сказать, странное наступило время. Будто колесо заело, и ни взад, ни вперед. Еле-еле повернется на пол-оборота — и снова ни с места… Знают мужики: кого бы ни выбрали старостой — один черт, потому что и новый староста не пойдет против господ… А все-таки… кто знает… Вдруг чудо случится! Были ведь в старые времена старосты вроде Йожефа Берегсаси… правда, тогда и секретарь за народ стоял… Что говорить: все можно отнять у человека, нельзя лишь отнять у него надежду.
Половина деревни горой стоит за Габора Тота, другая половина — за Эсени. А ведь не все ли равно? И так ясно, что ни та, ни другая половина не получит, чего хочет… Сторонники двух других кандидатов, Яноша Багди и мельника Такача, рассеялись кто куда.
По прежним выборам знают мужики, что завтра с самого утра запрещено будет спиртные напитки продавать, пока не закончатся выборы. Потому и стараются выпить завтрашнюю порцию еще сегодня.
