Как вы знаете, наверное, теперь этого профиля на занавесе давно уже нет. Хочется добавить: естественно. И естественно, портретов Владимира Ильича правительственная «Российская газета» не печатает. Но в данном случае вынуждена была напечатать, почему я и употребил словечко «даже».
А почему все-таки олицетворенным символом русских теперешние украинские фашисты избрали Ленина, а не Николая Второго или, скажем, Столыпина — признанных любимцев «новороссийской» власти? Не потому ли, что самого большого, неслыханного, небывалого подъема и подлинного расцвета достигла Украина (Советская Украина!) при коммунистах, в ленинском Союзе Советских Социалистических Республик? И не потому ли, что фашисты — немецкие, украинские, все прочие — побеждены были при ведущей роли русского народа именно этим Союзом?
Только с яростной злобой могут они сегодня об этом вспоминать. И Советский Союз, который Ленин, безусловно, олицетворяет, совсем неслучайно называется ими «русской империей», враждебной якобы всем другим входившим в нее народам.
Одна из самых вопиющих исторических фальсификаций! Но, как ни поразительно, работает и на кого-то влияет. Не потому ли, что в самой России, юридически ставшей вроде бы правопреемницей Советского Союза, горы клеветы возведены на эту мнимую «империю». На ее идеологию и политику, достижения и победы, на ее бессмертных героев — людей самых разных национальностей.
А сегодня мы слышим: «Слава Украине! Героям слава!» Но какой Украине и каким героям?
Да ладно бы раздавалось это лишь с киевского Майдана, фашистская суть которого почти не маскируется. Однако звучит и в Москве. Поразительнее всего, что провозглашают этот бандеровский, фашистский лозунг внуки тех, кого бандеровцы среди первых убивали во Львове и в Бабьем яру, убивали в начале Великой Отечественной и после ее окончания.
А теперь, выходит, потомки убитых славят убийц. Всеми силами поддерживают продолжателей их дела, помогают этим продолжателям утверждаться во власти на Украине. Одним из новых губернаторов, назначенным новой украинской властью в Днепропетровск, был Игорь Коломойский. По кличке Беня. По социальному положению — олигарх, по национальности — еврей, гражданин Израиля.
В губернаторы миллиардер был возведен не просто так. У него заслуги перед Майданом, установившим эту самую власть. Он, в частности, финансировал профашистскую партию «Свобода» и фашистский «Правый сектор», боевики которого сыграли в утверждении теперешней киевской власти решающую роль.
* * *
Как понять столь тесное сотрудничество еврея и фашистов? В свое время, в разгар «перестройки», меня потрясла статья на страницах русскоязычного журнала «Страна и мир», выходившего в Мюнхене. Там московский журналист, светило «демократической» прессы, напечатал статью предельной искренности и не менее предельного цинизма. Сегодня, размышляя о «феномене Коломойского» (или, вернее, коломойских), опять не могу не вспомнить ее. Поскольку при всей аномальности что-то существенное она, кажется, проясняет.
Автор впервые напечатал эту свою статью в 1989 году, когда война по уничтожению Советского Союза, возглавляемая Соединенными Штатами, достигла апогея. Так вот, оглядываясь назад и вспоминая другую войну против нашей страны, журналист Минкин ошарашил вдруг следующим заявлением:
«Лучше бы фашистская Германия в 1945 году победила СССР. А еще лучше б — в 1941-м!»
Я написал: «ошарашил». Но это меня и, наверное, кого-то еще из прочитавших «совков». Однако для многих, особенно молодых, к тому времени уже ничего ошарашивающего в таком заявлении не было. Потому что многим уже сумели внушить: Победа наша была не просто никчемной, а даже вредной для нас. И какой-нибудь прыщавый подросток с раздражением мог бросить в лицо ветеранам Beликой Отечественной: «Если бы не вы, пили бы мы сейчас баварское пиво!»
Но подростки подростками, они про фашизм и сегодня многого не знают. Однако автор упомянутой статьи в журнале «Страна и мир» неведением не страдал. Прекрасно знал и то, что нес фашизм евреям. Потому, нарисовав идиллическую картину жизни, какая была бы у нас в стране после победы фашистской Германии, на этом обстоятельстве, словно споткнувшись, сам себя прерывает:
