- А стишок-то, господин барон!
И барон послушно зачитал: «Кто себя в любви забудет, тот угоден богу будет».
- Господи! - всплеснула руками фрау Дёрр.- Ни дать ни взять псалом. Неужто эти стишки все такие благочестивые?
- Что вы, дорогая госпожа Дёрр,- возразил Бото.- Отнюдь не все. Давайте посмотрим, что нам с вами выпадет.- Он вытащил билетик из очередной хлопушки и прочел: «Кого стрела Амура поразит, тому, считай, и ад и рай открыт». Ну-с, госпожа Дёрр, что вы на это скажете? Уж это на псалом не похоже?
- Не похоже,- отвечала фрау Дёрр.- Ничуть не похоже. Но мне все равно не нравится… Когда я тащу билетик из хлопушки, тогда…
- Что тогда?
- Тогда незачем поминать мне про ад. Не хочу я это слышать.
- Я тоже,- засмеялась Лена.- Госпожа Дёрр права, она всегда права. Одно только верно: когда прочтешь такой стишок, можно считать, что начало положено, я хочу сказать - начало разговора, потому что начало в разговоре - это же самое трудное, все равно как в письме, а я, по совести, не могу себе представить, как это можно ни с того ни с сего завести разговор с таким множеством незнакомых дам (ведь не все же там у вас знакомые?).
- Дорогая моя Лена,- сказал Бото,- это вовсе не так трудно, как тебе кажется. Это очень даже просто. Если желаешь, я могу тут же на месте продемонстрировать образчик застольной беседы.
Фрау Дёрр и фрау Нимпч с восторгом приняли его предложение, да и Лена одобрительно кивнула.
- Итак,- продолжал барон,- представь себе, что ты молоденькая графиня. Я только что проводил тебя к столу, сел рядом, и мы успели съесть по ложке супа.
- Представила, представила. А дальше что?
- Дальше я говорю: «Любезная графиня! Если мне не изменяет память, я видел вас третьего дня возле «Флоры», вас и вашу матушку. Впрочем, это не удивительно. Погода такова, что трудно усидеть дома. На мой взгляд, ее можно смело назвать погодой для путешествий. У вас уже есть планы, я имею в виду планы на лето, любезная графиня?» Тут ты говоришь, что вы ничего еще твердо не решили, но папенька непременно хочет в Баварию, хотя ты, со своей стороны, от всей души стремишься в Саксонскую Швейцарию с крепостью Кёнигштейн и скалой Бастай.
- А я и впрямь стремлюсь.
- Вот видишь, какое удачное совпадение! Тем временем я продолжаю: «Да, графиня, наши вкусы сходятся. Я, во всяком случае, предпочитаю Саксонскую Швейцарию любому уголку земли, включая сюда настоящую Швейцарию. Нельзя все время восторгаться грандиозной природой, карабкаться на скалы и задыхаться. Зато возьмите Саксонскую Швейцарию! Божественно! Великолепно! Под боком Дрезден, через четверть, самое большее - через полчаса я там, к моим услугам картины, театр, Большой сад. А Цвингер! А Зеленый свод! Не забудьте попросить, чтобы вам показали кружку с изображением девиц и вишневую косточку, на которой уместился весь «Отче наш». Без лупы, конечно, ничего не увидишь!»
- Так вы разговариваете?
- Именно так, радость моя. А когда я отделаюсь от моей соседки слева, то есть от графини Лены, я обращусь к моей соседке справа, другими словами - к баронессе Дёрр…
Фрау Дёрр от восторга хлопнула себя по коленкам, так что получился очень звучный шлепок.
- К баронессе Дёрр, как я уже сказал. С ней я буду говорить… Постойте, о чем же я буду с ней говорить? О сморчках, к примеру.
- Боже милостивый! О сморчках? Это ж надо! Воля ваша, господин барон, только о сморчках нельзя.
- Почему ж нельзя, дорогая госпожа Дёрр? Можно и очень даже можно. Получится серьезный и поучительный разговор, и вдобавок гораздо занимательней для многих, чем вы можете себе представить. Я однажды был в Польше, в гостях у своего полкового товарища, мы с ним воевали вместе. Жил он в огромном замке с двумя толстыми башнями, в красном, ужасно старом замке, каких теперь и не найдешь. Занимал самую последнюю комнату, он был женоненавистник и потому холост…
- Да ну?
- Полы в замке были гнилые, трухлявые, и всюду, где не хватало половиц, были грядки сморчков, и я шел, шел мимо всех грядок, покуда не добрался, наконец, до его комнаты.
- Да ну? - повторила фрау Дёрр и добавила: - Сморчки сморчками, но ведь нельзя же все время толковать про сморчки.
