Бото не стал мешкать, сорвал ягоду с губ, потом обнял и поцеловал Лену.
- Родная моя, это ты хорошо придумала. А теперь послушай, как скулит Султан. Он просится к тебе. Отвязать его?
- Не надо. Если он прибежит к нам, тогда ты будешь со мной только наполовину, а если ты вдобавок снова заведешь разговор о фигуре госпожи Дёрр, тогда можно считать, что тебя и вовсе со мной нет.
- Хорошо,- рассмеялся Бото.- Пусть Султан остается на привязи. Меня это устраивает. А вот о госпоже Дёрр я хотел бы еще поговорить. Она и вправду очень добрая?
- Представь себе, хотя порой она говорит престранные вещи, которые звучат как двусмысленность, да так оно, наверно, и есть. Но она о том не ведает и вообще ведет себя так, будто у ней нет никакого прошлого.
- А у нее есть прошлое?
- Есть. По крайней мере, у нее была многолетняя связь, она «с ним гуляла», по ее же выражению. Сам понимаешь, что и про эту связь, и про добрую госпожу Дёрр ходило немало кривотолков, ох, как немало, к чему она и сама нередко давала повод, только в простоте душевной никогда об этом не задумывалась и никогда ни в чем себя не укоряла. Она и вспоминает-то про это как про тягостную повинность, которую честно, отбыла - из чувства долга. Вот ты смеешься, оно и впрямь звучит странно, но иначе не скажешь. А теперь довольно про госпожу Дёрр, давай-ка лучше сядем да посидим при луне.
Луна стояла как раз над неуклюжим Замком, и в потоках серебристых лучей он выглядел еще диковиннее, чем днем. Лена показала Бото на Замок и, затянув капюшон своей мантильки, прижалась головой к его груди.
Минуты текли для нее в блаженном молчании. Лишь немного спустя, словно очнувшись от прекрасного сна, который все равно не удержать, она спросила:
- О чем ты думал? Только правду.
- О чем я думал? Знаешь, Лена, мне даже стыдно признаться, но у меня были всё такие сентиментальные мысли. Я думал о родном доме, о замке Цеден и об огородике возле замка, огород очень напоминает дёрровский, тот же салат на грядках, между грядками растут вишни, и готов побиться об заклад, там ровно столько же клеток с чижами. И грядки со спаржей так же расположены. А по огороду гулял я с матушкой, и, когда у ней бывало хорошее настроение, она давала мне нож и разрешала помочь ей. Только упаси меня бог срезать стебель длиннее или короче, чем положено. Матушка у меня быстра на расправу.
- Верю. Мне все кажется, я очень бы ее боялась.
- Боялась? Ты ее? Это как понимать?
Лена от души рассмеялась, хотя чуткое ухо могло бы уловить в этом смехе некоторую принужденность.
- Не пугайся, я вовсе не собираюсь являться пред светлые очи ее милости. Ну все равно, как если бы я сказала, что боюсь королевы. Ведь тогда тебе бы и в голову не пришло, что я намерена явиться ко двору. Словом, не пугайся, а я ни в чем тебя не виню.
- Знаю. Для этого ты слишком горда. И вообще ты у меня маленькая демократка. Из тебя каждое ласковое слово вырывать клещами надо. Разве не так? Впрочем, так или не так, попытайся нарисовать портрет моей матушки. Как она, по-твоему, выглядит?
- Как ты: высокая стройная блондинка, с голубыми глазами.
- Не попала, не попала (теперь пришел его черед смеяться). Бедная моя Ленушка! Матушка у меня маленького роста, с живыми черными глазами и с большим носом.
- Неправда. Быть того не может.
- Не может, а есть. Ты забываешь, что, кроме матери, у меня имеется отец. Но об отцах вы почему-то никогда не думаете. Вам все кажется, что женщина - это самое главное. А теперь попробуй описать мне характер моей матушки. Только точнее, чем внешность.
- Я думаю, она очень печется о счастье своих детей.
- Угадала…
- И о том, чтобы все ее дети сделали удачные, самые удачные партии - в смысле богатства. Я даже знаю, кого она присмотрела для тебя.
- Бедняжка, ты…
- Плохо же ты меня знаешь. Поверь слову, если ты мой и этот час тоже мой, с меня хватит счастья. А чем все кончится - не мое дело. Настанет день, и ты бросишь меня…
Он покачал головой.
- Не качай головой. Как я говорю, так оно и будет. Ты меня любишь, ты мне верен, или, правильнее сказать, я до того наивная и тщеславная, что вообразила, будто так оно и есть. Но однажды ты меня бросишь, это ясно как божий день. Тебе придется меня бросить. Люди говорят, что любовь слепа, но любовь еще и дальновидна и прозорлива.
