– Я надеялся. Но это не так.
– Почему? - удивился Демин. - Вас здесь хорошо знают еще по тридцать третьему году.
– Именно поэтому работать мне тут оказалось куда труднее.
– Понимаю... Скажите, пожалуйста, товарищ Мукершану, вы женаты? -неожиданно спросил полковник и сам удивился своему вопросу не меньше, чем румын,
Мукершану, однако, ответил:
– Женат... то есть был женат.
Он посмотрел на Демина, положил на стол большие, жилистые рабочие руки, сказал доверительно и просто:
– Убили мою... Анку.
Долго молчали. Демин испытывал неловкость. И чтобы, очевидно, положить конец тяжкому молчанию, попросил:
– А не можете ли вы рассказать мне об этой крестьянской организации?
Мукершану, казалось, даже обрадовался этой просьбе начподива. Охотно заговорил:
– "Фронтул Плугарилор"? Это, товарищ Демин, массовая политическая организация крестьян, созданная в 1933 году. Еще в предвоенные годы она поддерживала нас в борьбе за создание Народного фронта. Во время войны руководитель этой организации заключил союз с нами для совместной борьбы против Антонеску. Теперь мы решили еще крепче связаться с "плугарями". Для нас это важно в борьбе не только с правительством Антонеску, но и с партией Маниу>[16]. Вы ведь знаете, что национал-царанисты имеют некоторое влияние на крестьян. Центральный комитет решил кроме своих работников-профессионалов двинуть в села сотни и тысячи передовых рабочих.
Начподив и Мукершану проговорили до позднего вечера. Демин вышел проводить румына.
– Желаю вам удачи, дорогой товарищ! Я ведь понимаю, как вам трудно. Есть люди, которые очень будут вам мешать, Мукершану.
– Мы знаем их.
– Они есть не только в вашей стране.
– И это мы знаем. До войны восемьдесят семь процентов нефти Румынии принадлежало восьми крупным иностранным компаниям...
– Вот-вот! Это надо всегда иметь в виду. А что касается Красной Армии, она выполнит свою миссию,- сказал Демин.
Мукершану взял его за руку:
– Спасибо вам, товарищи! Будьте уверены: мы сделаем что надо!
До них долетели солдатские голоса, смех, веселая перебранка. Это, должно быть, разведчики шумели во дворе Бокулея. Демин прислушивался к их голосам долго, потом улыбнулся:
– Вот их благодарите! - и кивнул своей большой круглой головой в сторону солдатских голосов. - Сколько вынесли эти ребята, пока дошли сюда!
Начподив проводил Мукершану к дому Суина Корнеску, вернулся к своей землянке, но не зашел в нее, а присел рядом, на спиленном дереве. До него по-прежнему доносился веселый говор бойцов, и этот говор сейчас для полковника был особенно приятен. Он слушал его, охваченный своими горячими, уже не раз приходившими ему в голову мыслями.
Небо было усеяно звездами. Вечерняя прохлада стлалась над повлажневшей землей. Тянуло волнующим запахом почек и молодых трап. За горой, на переднем крае, лениво постукивали короткими очередями пулеметы. Где-то внизу, в овраге, шумела вода.
"Вы женаты?.." Фу ты черт!.. Дернуло же за язык!" Демин вздохнул. А в голову почему-то лезли наивные, давно услышанные стихи:
Папы нету дома
И нe может быть,
Потому что папа
Должен немцев бить.
"Откуда они взялись?" И вдруг отчетливо вспомнил Веселую Зорьку, снежную пыль за окном, усатого солдата, стоявшего в дверях комнаты. "Пинчук. Старшина разведроты. О чем думает сейчас этот мудрый мужик? А думать есть о чем!" Демин поднялся и пошел в землянку, все еще захваченный мыслями. Вспоминались сегодняшние встречи, беседы...
– Какое... совершается! - почти беззвучно прошептал полковник и глубоко вздохнул.
