На первый взгляд можно было подумать, что подобный человек должен был предоставить жене полную свободу действий: ведь она позволяла ему делать все что угодно!
Но нет: великий князь был ревнив.
Однажды ночью Понятовский попал в ловушку, которую Петр ему подстроил со всей военной изобретательностью, на какую он был способен.
Понятовский, посланник Польши, сослался на международное право.
Вместо того чтобы приказать его убить, как это сделал бы любой монарх, или убить его самому, как это сделал бы любой оскорбленный супруг, Петр запер его в кордегардии, как поступил бы капрал, совершающий ночной обход.
Потом он спешно отправил курьера к официальному любовнику императрицы Елизаветы, который в то время правил Россией, и известил его о том, что произошло. Но пока курьер доставлял послание, великая княгиня сама явилась к мужу и открыто приступила к обсуждению вопроса о взаимных правах супругов в хорошо устроенной семье: она потребовала от него оставить ей ее любовника, пообещав, со своей стороны, не досаждать супругу по поводу его отношений с мадемуазель Воронцовой, а поскольку содержание военной свиты поглощало все доходы великого князя, она предложила для мадемуазель Воронцовой особый пенсион, намереваясь выплачивать его из своих личных средств.
Невозможно было быть более покладистой женой, так что это предложение растрогало великого князя.
Он отдал приказ открыть двери кордегардии. Их распахнули, причем даже чересчур широко для Понятов-ского, который привык проникать сквозь приотворенные двери.
Он ускользнул, и его побег удостоверил первую победу Екатерины над мужем.
Екатерина, как талантливый полководец, воспользовалась своим успехом.
При своем малом дворе, который уже начал отделяться от двора великого князя, она приготовила все, для того чтобы отрешить мужа от власти, поставить на его место сына и стать при нем регентшей.
Однако для достижения этой цели нужно было либо ждать смерти императрицы, либо убедить ее лишить племянника престолонаследия.
Ожидание смерти Елизаветы могло затянуться надолго, но и убедить императрицу отстранить племянника от престолонаследия было, разумеется, трудным делом.
У императрицы Елизаветы был чрезвычайно робкий и крайне нерешительный характер. Однажды, ставя свою подпись под договором о дружбе с одной иностранной державой, она вдруг отказалась вывести четыре последние буквы своего имени, потому что на перо села оса и императрица восприняла это как плохую примету.
Тем не менее заговор Екатерины прокладывал себе дорогу, благодаря поддержке великого канцлера Бестужева, который был всецело предан великой княгине. Вспомним, что ведь именно он первым шепнул ей на ухо пару слов о Салтыкове.
Продолжая составлять заговор, главная заговорщица родила девочку, которой суждено было прожить всего лишь пять месяцев.
К несчастью, дворцовая интрига вызвала падение великого канцлера. Императрица взяла нового любовника, доброжелательно настроенного по отношению к несчастному Ивану Антоновичу, о котором мы уже говорили, и, следовательно, недоброжелательно относившегося к проискам Екатерины. Императрица написала королю Польши, потребовав, чтобы он отозвал своего посла Понятовского. Понятовского отозвали; сэр Уильямс перешел в другое посольство, и все планы, которые вынашивала великая княгиня, рухнули.
В довершение неудач Екатерина открыто поссорилась с мужем.
В итоге она оказалась в полном одиночестве.
Дело дошло до того, что ее лишили любимой горничной, посадив ее в тюрьму.
В какой-то момент она сочла себя окончательно погибшей и, сомневаясь в своих способностях, не веря больше в свое предназначение, бросилась в ноги императрице, испрашивая у нее позволения возвратиться к своей матери.
Более того, она предоставляла великому князю, своему мужу, право взять другую жену.
Императрица уклонилась от ответа.
И тогда Екатерина смирилась со своей судьбой: она замкнулась в глухой безвестности и провела так последние три года жизни Елизаветы.
Наконец 5 января 1752 года г-н Кейт, преемник сэра Уильямса, сообщил своему правительству:
«Сегодня в два часа пополудни умерла императрица Елизавета. В прошлое воскресенье у нее началась сильная геморрагия, после чего надежды спасти ей жизнь не осталось. Тем не менее, хотя и лишенная сил, она пребывала в здравом рассудке. Вчера, чувствуя приближение смерти, она вызвала великого князя и великую княгиню и с глубокой нежностью попрощалась с ними, выражая свои мысли с полным присутствием духа и с великим смирением».
