Я не стал слушать товарищей, которые полезли на трибуну после Ильича. То ли устал, то ли считал, что добавить к сказанному нечего. Я встал и пошел к одному из выходов. Снаружи так же суетились люди. Свернув с главной улицы, я попал на тихую обсаженную красными деревьями, аллею. Здесь было необычно спокойно. Только тихо шуршала бордовая листва, когда в ней застревали клочья тумана. Я зашагал по аллее, надеясь, что она выведет меня куда-то подальше от революционной кутерьмы, но этому, похоже, не суждено было сбыться. Скоро впереди появилась площадь с фонтанами и скамейками. Раньше здесь тоже было довольно живописно, но теперь все изменилось. Лавочки лежали на боку, а с фонтана махал руками на толпу поэт Маяковский. Не узнать Маяковского я не мог и уж конечно не мог не узнать его стихи: - Хотели в безвестии нас сгноить, Сатана и Ангелы черные. Хер вам на рыло! Гамна пирога! Ублюдки, волки позорные, - читал он. Людям стихи нравились. Они кричали, хохотали. В конце стали радостно скандировать: "Хер вам! Хер вам!" Везде стояла атмосфера возбуждения и всеобщего веселья. Только сбоку, недалеко от меня, стоял человек, который с этим весельем совершенно не вязался. Он был стар. Действительно пожилой и, судя по всему, больной радикулитом мужчина. С длинной седой бородой, желтыми от табака усами и слезящимися глазами. И это в Аду, где человек выглядит так, как в лучшие годы своей жизни. Состояние в котором он сейчас находился, вряд ли было расцветом сил. Старик выглядел усталым, растерянным. Он печально улыбался и время от времени вытирал с носа маленькие слезинки. - Нравятся стихи? - спросил я, подходя к дедуле поближе. - Тому кто слышит музыку сфер, ни к чему грохот барабанов, - ответил он. - Хотя, конечно, эти стихи тоже не лишены своего обаяния. Какое то время мы стояли молча. Толпа затихла и Маяковский начал читать свою новую поэму. - Может это не вежливо с моей стороны, - возобновил я разговор, - но вы выглядите очень старым. Как это получилось? - Худшая из добродетелей - любознательность. Знаете, молодой человек, даже бессмертное существо может постареть, если потеряет веру в себя. Я ее потерял давно. Неужели, думаю я, глядя на все это... Неужели такое возможно? Они просто взяли и выдворили величайшего из Ангелов - Сатану-разрушителя из его дома. Мало того, похваляются покончить с ним раз и навсегда. Знаешь, в такие моменты я начинаю думать: а не вступить ли мне в партию? Хотя вряд ли я смогу быть чем-то полезен. Все прекрасно обходятся без меня. Спасибо, Анатолий. Во всей этой толпе вы единственный, кто заметил старого никчемного Бога, - сказал старик на прощанье и медленно побрел к засаженному красивыми деревьями переулку. Я только сейчас заметил над его головой потускневший, покрытый астральной пылью нимб. "Приходит время, когда старые боги умирают", - подумал я. И интересно, что за этой мыслью сразу же пришла вторая, которая напрочь вытеснила первую. Теперь меня беспокоило, где в этом бедламе можно найти Амброзию.
