Итак, меня приняли в подполье. И если бы теперь вы спросили: - "Что такое подполье?" Я бы не знал, что ответить. Это была не организация, а государство в государстве. Разжиревший Сатана и его Ангелы уделяли мало внимания преисподней и бесконечные рапорты старика Моисея о повышении активности антиобщественных элементов оставались без ответа. Тихо и незаметно к Люциферу Сыну Утра подкрадывался большой гаплык. Ядро КПРА находилось в шестом кругу. Отсюда коммунистическая "зараза" расползалась дальше. По заданию партии люди столетиями входили в доверие к властьимущим, продвигались по службе и нередко доходили до первого круга. На удивление, идеи марксизма - ленинизма нашли отклик у подавляющего большинства урожденных чертей. Тысячелетия прозябания в полиции и мелких чиновниках с единственной мечтой дослужится до Мастера Ужаса и поселиться во втором или, если повезет, в первом кругу; за особые заслуги можно получить человеческое тело и короткий отпуск на Землю. Все это утомляло низших из урожденных, раздражало и озлобляло их. Пропагандой и внедрением во вражеские структуры дело не ограничивалось. Над решением загадок Ада, изучением и освоением его бились величайшие умы человечества. В подпольных лабораториях вместе работали: Ньютон, Гюйгенс, Эйнштейн, Ланжвен, Лаплас и Ленс; закадычные друзья Резерфорд, Курчатов и Менделеев; Коперник и Леонардо да Винчи. Накопленный потенциал знаний был велик невероятно. Глядя на все это хотелось взяться за лацкан пиджака, скомкать в руке кепку и сказать: - "Товаищи, еволюция не за гоами!" Революция действительно была не за горами, но для этого приходилось еще много работать. А работа для планомерного развала чего-либо мне очень нравилась.
Главная подпольная типография находилась на одной из самых людных улиц шестого круга - Петропавловско -Камчатской. Через обыкновенный одежный магазин можно было попасть в пивную, из которой особо приближенные могли пройти в небольшую комнату где обычно играли в карты. Про пивную знали все. Про комнату знали все, но бывали немногие. О том, что за этой комнатой может находиться целая типография не догадывался никто. Если с улицы замечали, что кто-то зашел в одежный магазин и долго не выходит думали, что это очередной посетитель бара. Если кто-то исчезал из бара, все думали, что он играет в карты. Из типографии существовало еще два выхода, но ими пользовались только в крайних случаях.
Я и Абуба Джонсон, который после проверок и моего поручительства стал членом КПРА и теперь горел желанием разрушить что-то "до основанья, а затем...", вошли в бар. Заказав по несколько грамм Амброзии мы покрутились по залу и лениво поплелись в комнату для игр, где происходило следующее: за столом сидели четверо человек, ожесточенно дующихся в "тысячу". - День добрый, - поздоровался я с играющими, - шеф богодельни у себя? - Привет трем толстякам ! - в свою очередь поздоровался Абуба. Игравшие, а это были: Толстой Алексей Константинович, Толстой Алексей Николаевич, Толстой Лев Николаевич и киргизский народный акын Токтогул Салтыганов, которого Абуба вовсе обошел своим вниманием, недовольно переглянулись. - Дежурите? - попытался я загладить бестактность своего спутника. - Дежурим, - вздохнул Лев Николаевич, - кто только графики в Союзе писателей составляет. То тут, то во второй типографии. - Нас, чтоб не путать, на все мероприятия вместе посылают. - Да уж, - подтвердил Алексей Константинович. - Поручат Толстому в "Искру" статью написать, а какому не уточнят. Попробуй не напиши, оказывается - именно тебе поручено. Вынесут на обсуждение, вкатят выговор. - Что делать, - сказал Алексей Николаевич, - партийная дисциплина. Вот и приходится вместе писать. Мы уже, для простоты, "братья Толстые" подписываемся. - Выигрывает кто? - спросил Абуба. - Салтыганов, - вздохнул Лев Николаевич. - Везет ему. - Играть надо уметь, - буркнул народный акын, - умище свое, громадное, применять.
Мы отодвинули драпировку, отперли дверь и вошли в типографию, посередине которой, как обычно, возвышался шеф - Иван Федоров. - Иван, здравствуй, - сказал я, - нас к тебе кругком партии откомандировал. - Это по поводу наглядной агитации? - Ее родимой. - Я же вам в прошлый раз указал объемы. - Мы не за этим. Личная просьба товарища Калинина - увеличить выпуск листовок для первого и второго кругов. Сырьем он обещает помочь. - Это не просто, но если требуется, то увеличим. Неужели скоро начнется? спросил он, наклонившись к моему уху. - ЦК молчит, - пожал я плечами, - но, судя по всему, что-то должно случиться. Попрощавшись, мы вышли в бар, дернули еще по 50 и отправились дальше. У нас было много поручений. Действие подполья активизировалось. Проводились сборы партийных ячеек и собрания руководства секторов. Отдел кругкома, отвечающий за связь с секторными и местными партъячейками с трудом успевал докладывать в ЦК о проведенных мероприятиях. Должность старшего координатора, которую я в этом отделе занимал, отнимала все мое время. Рядовую информацию можно было рассылать с помощниками, но важные сообщения приходилось нести самому. Из всех поручений визит в типографию был самым невинным. Отправив Абубу к товарищу Калинину с ответом, я пошел оповещать руководителей десяти секторов о внеплановом пленуме ЦК. С целью конспирации собрания проводились по частям. По десять - двенадцать человек. Такая система занимала много времени, зато гарантировала безопасность. Решение каждой десятки фиксировалось координаторами и передавалось непосредственно секретарям ЦК Марксу и Энгельсу, которые, исходя из полученных отчетов, выносили решение. Первое собрание должно было состояться сегодня вечером. Остальные - в ближайшее время. И на одном из них мне предстояло стать фиксирующим координатором. Это значило, что я один из первых, узнаю о причине переполоха. Несмотря на то, что я был на хорошем счету, мне до последней минуты не полагалось знать место собрания.
