Нам пришла в голову другая мысль. Из сообщения, которое оставил управляющий местной угольной компанией, мы узнали, что леса, окружающие один из разведочных лагерей на севере, неподалеку от Аракаки, изобилуют животными, а в самом лагере живет несколько прирученных зверей, которых нам с радостью подарят.
Мы стали изучать карту. Оказалось, что Аракака лежит в верховьях реки Барима, которая течет почти параллельно северной границе Гайаны, затем поворачивает на северо-запад и впадает в устье Ориноко. Кроме того, карта подсказала две очень важные подробности. Во-первых, маленький красный значок с изображением самолета, располагавшийся рядом с подписью «Монт-Эверард», который находился в 80 километрах от Аракаки вниз по реке, означал, что мы вполне можем добраться туда на амфибии. Во-вторых, грозди красных кружков, разбросанных вдоль южного берега Баримы, указывали, что здесь множество мелких золотых приисков, а значит, есть неплохой шанс найти каноэ и добраться от Монт-Эверард к Аракаке.
Мы решили разузнать об этой возможности поподробнее. В авиалиниях нам сообщили, что единственный день, когда амфибия в ближайшие две недели будет свободна для чартерного рейса, наступит завтра. В порту мы узнали, что ровно через 12 дней пассажирский пароход будет возвращаться из Моравханны, небольшого поселения в устье Баримы, в Джорджтаун. Итак, нам ничего не оставалось, как спешно собираться в дорогу. К сожалению, предупредить управляющего о нашем приезде мы не успевали, поскольку он связывался со своей джорджтаунской конторой только по радиотелефону, и связь эта действовала в одну сторону: к нему позвонить было нельзя. Тем не менее мы попросили, как только он объявится, передать, что через три-четыре дня мы прибудем в Аракаку, взяли обратные билеты на пароход, который назвался Tarpon, и забронировали места в амфибии.
На следующий день мы летели к Монт-Эверард. Заботило нас главным образом одно: успеем ли, при столь хаотичных, поспешных сборах, добраться в Арараку и в нужное время вернуться назад? Примерно через час пути пилот вспомнил о нас. «Смотрите, — прорычал он, чуть обернувшись, — это все, что они смогли тут понаделать для предгорий», — и указал на небольшой холм, метров на пятнадцать возвышавшийся над плоской прибрежной равниной. Сразу за холмом текла Барима, а у подножья сбились в кучку несколько маленьких домиков. Это были первые постройки, какие мы увидели за сто с небольшим километров пути.
Летчик направил амфибию к крутому берегу и приготовился садиться на воду.
«Надеюсь, кто-нибудь здесь есть, — прокричал он. — Если никого, значит, никто не встретит, не даст каноэ, и придется нам с вами поворачивать назад, ничего не поделаешь».
«Самое время нам об этом сообщить!» — буркнул Чарльз.
Самолет, трясясь, коснулся поверхности воды, и сквозь забрызганные окна мы, к общей радости, увидели, что на берегу толпятся люди. Теперь, по крайней мере, удастся выбраться на сушу. Летчик выключил мотор и окликнул собравшихся у пристани мужчин. Вскоре нам дали каноэ, мы перегрузили багаж и поплыли к берегу. Самолет с ревом поднялся, качнул на прощание крыльями, мол, удачи, ребята, — и скрылся за горизонтом.
Селение Монт-Эверард состояло всего из шести хижин, теснившихся недалеко от причала, вокруг примитивной пилорамы. Рядом высилась груда черных от грязи огромных бревен: деревья валили чуть выше по реке, оттуда их сплавляли и волоком затаскивали на сушу. Вся пристань была усыпана душистыми оранжево-розовыми опилками. Хозяин лесопилки, уроженец Ост-Индии, ничуть не удивился нашему непредвиденному сошествию с небес. Он любезно проводил нас к пустой хижине, где можно было переночевать. Мы поблагодарили и стали расспрашивать, не поплывет ли завтра кто-нибудь вверх, к Арараке. Наш провожатый стянул бейсболку и задумчиво почесал в затылке.
«Э… Не думаю, что поплывет. Тут только одна лодка, Berlin Grand, — он показал на большое одномачтовое деревянное судно со свернутыми парусами, которое стояло у пристани. — Завтра на ней повезут лес в Джорджтаун. Но дня через два-три, может, кто и пройдет мимо…»
