Часть матросов философски относилась к трудностям, другие же роптали, хотя и не оказывали явного сопротивления. Гарри, Болтон, Пэн и Гриппер, занимаясь установкой ледопильных приспособлений, перебрасывались словами.
– Черт побери, – весело проговорил Болтон, – мне почему-то припомнилась славная таверна на Уотер-стрит, в которой не худо было бы встать на якорь между стаканом джина и бутылкой портера. Ты не видишь отсюда эту таверну, Гриппер?
– По правде сказать, – ответил Гриппер, отличавшийся угрюмым нравом, – я, хоть убей, ничего не вижу.
– Я же пошутил, дружище. Ясно как день, что в этих ледяных городах, которые так доктору по вкусу, не встретишь ни единого погребка, где добрый матрос мог бы промочить глотку глотком-другим хорошего виски.
– Так оно и есть, Болтон. Добавь еще, что здесь даже нечем как следует подкрепиться. Что за дурацкая затея: лишить спиртных напитков людей, плавающих в северных морях?
– А разве ты забыл, Гриппер, – возразил Гарри, – что говорил доктор? Никаких крепких напитков, если хочешь быть здоровым и уйти подальше.
– Да я ничуть не желаю, Гарри, уходить далеко. По-моему, хватит с нас и того, что мы забрались сюда. К чему так упорно лезть вперед, когда и здесь уже сам черт ногу сломит?
– Ну, что ж, это славно – давай не пойдем! – воскликнул Пэн. – Как подумаешь, что даже забыл вкус джина, так и тоска забирает!
– Вспомни, – заметил Болтон, – что говорил тебе доктор!
– А мало ли что он говорил… – пробасил Пэн. – Может быть, про здоровье толкуют только для отвода глаз, а на самом деле хотят сделать экономию на крепких напитках.
– Кто знает, может, и прав этот чертов Пэн… – заметил Гриппер.
– Будет тебе! – возразил Болтон. – Разве можно судить здраво с таким красным носом? Даже если от воздержания твой нос малость полиняет, то, право, не о чем горевать.
– Чего тебе дался мой нос? – огрызнулся задетый за живое Пэн. – Мой нос не нуждается в твоих советах, да и не спрашивает их. А вот свой нос не суй куда не следует!
– Ну, Пэн, не сердись. Я ж не знал, что у тебя нос такой обидчивый. Я и сам не прочь бы пропустить стаканчик виски, особенно в такой холод. Но если от этого больше вреда, чем пользы, то я уж как-нибудь обойдусь.
– Ты-то обойдешься, – вмешался в разговор кочегар Уоррен, – да другие-то не обойдутся.
– Что ты хочешь сказать, Уоррен? – спросил Гарри, пристально глядя на него.
– А то, что так или иначе на бриге есть крепкие напитки. И по-моему, на корме не отказывают себе в рюмке джина.
– А ты откуда знаешь? – спросил Гарри.
Уоррен ничего не ответил: на самом-то деле он говорил наобум, лишь бы сказать что-нибудь.
– Ты же видишь, Гарри, – обратился к товарищу Болтон, – что Уоррен ничего не знает.
– Да что там! – сказал Пэн. – Возьмем да и попросим у Шандона порцию джина, неужто мы не заслужили? Посмотрим, что он на это скажет.
– Не советую, – заметил Гарри.
– Это почему? – в один голос спросили Пэн и Гриппер.
– Да потому, что вам откажут. Поступая на бриг, вы знали условия Шандона. Надо было раньше думать.
– К тому же, – подтвердил Болтон, принявший сторону Гарри, характер которого ему нравился, – Ричард Шандон не полновластный хозяин на бриге, он подчинен другому, как и все мы.
– Кому же это? – спросил Пэн.
– Капитану!
– Заладили: капитан да капитан! – воскликнул Пэн. – Да разве вы не видите, что среди этих льдов не найти ни таверн, ни капитанов? Они придумали верный способ вежливо отказывать нам в том, что мы имеем полное право требовать.
– Капитан есть, – заявил Болтон, – и я бьюсь об заклад на двухмесячное жалованье, что мы вскоре его увидим!
– Вот это здорово! – сказал Пэн. – А то мне больно уж хочется сказать ему пару теплых слов.
– Кто говорит тут о капитане? – вмешался в разговор новый собеседник.
Это оказался Клифтон, человек довольно суеверный и к тому же завистливый.
– Может быть, получены какие-нибудь известия о капитане? – спросил он.
– Нет! – в один голос ответили матросы.
– Говорю вам: в одно прекрасное утро он очутится у себя в каюте, и никто не узнает, откуда и как он явился.
– Полно вздор-то молоть! – ответил Болтон. – Уж не думаешь ли ты, Клифтон, что капитан – какой-нибудь домовой или леший, каких немало в горах Шотландии?
