Ричарда потрясло то, как вела себя Энн. Она должна была испытывать жестокое разочарование, но ничем не выдавала его. Ее пальцы ласково гладили его волосы, на губах играла ободряющая улыбка. Она склонилась и поцеловала его в голову.
– Я думаю, мне пора спать. Вы тоже устали, – сказала она. – Наверху две спальни.
– Я лег бы здесь, внизу. Если можно.
– Сейчас я вам постелю.
Она вскочила и быстро побежала наверх, застегивая джемпер, ворвалась в гостевую комнату и остановилась у шкафа. Он не счел нужным поделиться с ней своей тайной! Но он не равнодушен к ней, она ясно читала в его глазах страсть. Энн почувствовала, как ее, несмотря ни на что, переполняет радость. Он обещал, что объяснится с ней, когда они приедут в Лондон. Просто ей надо проявить терпение.
Она нашла в шкафу нераспечатанный комплект постельного белья, захватила подушку и шерстяное одеяло и спустилась вниз. Ричард стоял у камина и, когда она вошла, медленно подошел к ней.
– Энн, вы ангел, вы изумительная девушка…
– Ричард, вы весь день провели за рулем и вам нужно отдохнуть и хорошенько выспаться, – спокойно и беспечно сказала она. – Утром мы позавтракаем тем, что осталось. Я уберу продукты в холодильник. – И подумала, что пудингу так и не суждено быть облитым бренди и загореться веселым рождественским пламенем.
Она постелила на диване простыни.
– Со стола я уберу сам, Энн. И посуду тоже вымою.
– Если хотите. А я потом протру полотенцем.
Получилось, что со стола они убирали вместе. Напоследок, направляясь к лестнице, Энн помахала ему рукой.
– До завтра, Ричард.
– Спокойной ночи, Энн. Храни вас Бог.
Она поднялась в бабушкину спальню, постелила себе на узкой старомодной кровати и легла под холодноватые простыни. Глостер прыгнул на кровать и растянулся у нее в ногах. Энн зажмурилась, призывая сон, чтобы не осталось времени для раздумий и сомнений, чтобы не улетучилось чудесное ощущение уверенности в том, что она дорога ему. Но сомнение уже закралось в мозг, и червячок начинал точить ее душу.
Ричард испытал к ней порыв страсти, но его остановило то, что она девственница. Неудивительно, она ведет себя, как незрелое дитя, и это отпугивает любого порядочного мужчину. Да, он воспылал к ней минутной страстью, но, поскольку серьезных намерений у него нет, он счел за лучшее остановиться…
Глостер свернулся у нее под боком теплым комочком, его тельце согрело ее и внесло успокоение в душу, и незаметно для себя Энн заснула.
Утром она проснулась от какого-то звука, который доносился со стороны окна. Энн вскочила и выглянула во двор. Ночью прошел сильный снегопад, машину основательно завалило, и Ричард счищал с нее снег скребком.
Энн торопливо оделась и поспешила на кухню, чтобы приготовить кофе. Через некоторое время вошел Ричард, и ей сразу бросилось в глаза, что он осунулся. Можно было подумать, что он совсем не спал в эту ночь.
– Доброе утро, – сказала она как можно веселее и беспечнее.
Он подошел и поцеловал ее в щеку.
– Доброе утро, Энн.
Совсем как супруги, подумала она.
– Спасибо, – сказал он, принимая из ее рук чашку. – Вы готовите просто волшебный кофе, – восхитился он, отпив глоток.
– Этот способ я узнала в Александрии, – пояснила Энн.
Этим утром ее лицо, лишенное всякой косметики, вымытое холодной водой, выглядело совсем юным. Держалась она непринужденно и естественно, но все же казалась какой-то поникшей. В ее глазах застыл невысказанный вопрос.
Покончив с кофе, они вышли и сели в синий «форд» вместе с Глостером, которому Энн не забыла надеть теплую попонку. Ричард был погружен в глубокую задумчивость, и Энн не стала отвлекать его разговорами. Ей тоже не особенно хотелось говорить. Неужели он размышляет над их отношениями, думала она, и сердце наполнялось горечью. Ведь первое слово должно было сказать сердце, а потом уже рассудок.
Снова за окном мелькали деревья, дорога взбегала на холм и шла под уклон. Рано утром на шоссе поработали снегоочистители, и путь протекал гладко. А что, если бы их засыпало снегом до уровня второго этажа и они оказались бы отрезанными от внешнего мира, подумала Энн. Как повел бы себя Ричард? Скорее всего, так же. Энн старалась сделать вид, что все в порядке, но в глубине души она надеялась, что Ричард заведет с ней обещанный «серьезный» разговор сейчас. Но он молчал, и в ней росли недоумение и разочарование. Если ему есть что сказать, почему это надо делать обязательно в Лондоне, зачем откладывать?
