– Общаюсь я только со своей кузиной, которая работает в детском саду преподавателем музыки. Мы ходим в театры, на концерты, не пропускаем новые выставки. Иногда я просто гуляю в парке… Однажды, когда я кормила уток у Серпантина, рядом остановился мужчина. Мы неожиданно разговорились. Даже в юности я не знакомилась на улице, но тут… словно узнала старого знакомого. Мы вместе пошли по аллее, потом сели на скамейку. Наш разговор тек очень непринужденно. Я испытала к этому человеку безотчетное доверие…
Она помолчала и отпила чай.
– Его зовут Уолтер Пайк. Это имя мне всегда нравилось… На следующий день я снова пришла в парк. Он уже ждал меня у пруда с целым пакетом сухариков для уток. В общем, мы стали видеться каждый день. За короткое время он сделался для меня близким и дорогим человеком. – Она слегка покраснела. – Мистер Пайк рассказывал мне о себе. Он очень любит цветы, увлекается разведением экзотических растений. Когда мне впервые довелось побывать у него в гостях, я ахнула. Это изумительно, видели бы вы, какие диковинные цветы он вырастил в обыкновенной лондонской квартире. И это тем более чудесно, что всю жизнь он проработал инженером в машиностроительной фирме.
Он рассказал, что был женат, но с женой давно расстался, имеет дочь, отношения с которой тоже не сложились. Единственный друг его живет в Уэльсе, поэтому они лишены возможности часто видеться. Ему свойственно разговаривать в шутливом тоне, но глаза у него постоянно грустные. Я поняла, что он чувствует себя одиноким, но, когда мы начали встречаться, эта грусть становилась все менее заметна.
Позавчера он не пришел в парк, где мы договорились встретиться накануне. Я испугалась, что он заболел, и позвонила ему по телефону. Трубку никто не снял. Я поехала к нему домой, и консьержка сказала мне, что утром он ушел куда-то с чемоданом.
Дама перевела дыхание. Ричард хотел было что-то вставить, но она его сердито опередила:
– Вы, наверное, подумали, что Уолтер просто не захотел поддерживать наши отношения! Но видите ли, этот способ разрыва непохож на него. Он очень мягкий человек и не смог бы оборвать все внезапно, без объяснений. И потом, я знаю… – Она покраснела, сжала руками матерчатую сумочку. – Он считает меня своим лучшим другом. Короче, я хочу, чтобы вы разыскали его. Я хочу знать, что Уолтер жив и здоров. Если вы его разыщете и в этом убедитесь, то ничего не говорите ему обо мне. Если он счел нужным уехать без объяснений, таково его желание. Главное, чтобы с ним не случилось ничего плохого.
Она выпрямилась и строго взглянула на Ричарда.
– У меня есть небольшие сбережения, я надеюсь, что у меня хватит денег на оплату ваших трудов.
– Не волнуйтесь об оплате, мисс Дженкинс, – сказал Ричард. – Вы заплатите ровно столько, сколько вам будет удобно. – Он откинулся на спинку кресла. – Вы не пробовали связаться с его дочерью?
– Я не знаю ее адреса, – фыркнула мисс Дженкинс. – Мы просто как-то шли по Оукли-роуд, и Уолтер показал мне парфюмерный магазин и сказал, что его дочь работает здесь. Выражение лица у него было грустное. Я считаю, что она просто бездушная эгоистка, раз нисколько не интересуется отцом.
– Как зовут ее, он не говорил вам?
– Ее зовут Люси. Он так и сказал – здесь работает моя Люси. Он еще говорил, что она живет в Уайтчепеле со своим приятелем, невозможным типом, и он очень боится за нее.
– Не упоминал ли он еще о каких-нибудь своих друзьях, живущих здесь, в Лондоне?
– Насколько мне известно, все его друзья отошли в мир иной. Остался только один, тот самый фермер из Уэльса. Уолтер называл его Робином. Он с таким воодушевлением рассказывал мне об этой ферме, где его друг разводит свиней и коров, что даже я, коренная горожанка, заслушивалась его. Для меня-то нет жизни без большого города, его суеты, театров и магазинов. Пожалуй, это единственное, в чем расходятся наши вкусы…
– Оставьте, пожалуйста, ваш телефон, чтобы я мог сообщать вам о результатах поисков. Возможно, потребуются какие-то уточнения, – попросил Ричард.
Дама написала на бумажке, которую положила перед ней Энн, номер телефона.
