Заканчивался весенний призыв. В военкомате после медкомиссии к Жеке подошел подполковник и грубо спросил:
– Что, драться любишь? Драчун, говоришь, горячий хлопец? Ну что ж, отправим тебя туда, где ты, я думаю, надерешься и твое искусство даже пригодится. Хочешь в десантники? Не боишься?
– Нет.
– Ну, тогда – с Богом, в добрый путь.
Его отправили в десантные войска, в Туркестанский военный округ, в Ферганский боевой десантный полк. Все знали уже через несколько дней, в поезде, что скорее всего они все отправятся в Афганистан, потому что в Фергане была учебка, а полк который стоял там и принимал активное участие в боевых действиях в самом Афганистане.
От этого Жеке стало страшно, потому что и в их родном городе, и в Москве он знал много людей, которые были ранены, или погибли, или кого-то потеряли в Афганистане. Хотя в газетах мало писали об этом, а если и писали, то хвалебные статьи, и только тот, кто умел читать советские газеты между строк, понимал, насколько там опасно и плохи дела.
В Фергане его ждало учебное подразделение и ускоренный курс подготовки, где солдат обучали примерно три месяца перед отправкой в Афганистан (это называлось КМБ – курс молодого бойца). И там было действительно очень тяжело, в первую очередь из-за сильной дедовщины – за любой проступок сержанты очень сурово наказывали. Офицеров за их требовательность все солдаты и сержанты называли шакалами. Но, в общем-то, их строгость была оправданна, так как и сержанты, и офицеры сами прошли уже многие боевые операции и прилетели за новым пополнением, они знали, что ждет новобранцев.
Их учили стрельбе, рукопашному бою, прыжкам с парашюта, велись усиленная физическая подготовка и много различных учений в пустыне. Потом их на несколько недель отправили в горы, где вначале Жеке показалось, что он умрет от перегрузок. Иногда в день они проходили 20—30 км в полном боевом снаряжении, параллельно отрабатывая различные боевые ситуации и проводя учебные стрельбы. Как он не обматывал портянками ступни, ноги выглядели одной сплошной кровоточащей мозолью. Воды давали не более пол-литровой фляжки в день.
Но настоящий ад и испытания начались через три месяца, когда их отправили в Афган.
* * *
У Артура в записях не сохранилось точные названия всех городов и фамилии. Единственное, что запомнилось – Кабул, Кандагар, Зеленка и чаще всего Баграм.
В Афганистане, с одной стороны, было легче, потому что им не устраивали никаких учебных тревог посреди ночи, но, с другой стороны, было постоянное психологическое напряжение, и это на фоне непосильных физических нагрузок. Два первых месяца они стояли на большой базе. Их часть обстреляли с соседних гор в первую же неделю, и два человека из первой роты погибли, несколько было ранено. Это было первое боевое крещение, и он понял, что здесь не шутят. Молиться Богу Жека стал при первом обстреле: «Господи, защити, спаси, если ты есть!», совершенно от себя этого и не ожидая, ведь про Бога слышал только от своей старой бабушки и то – в детстве, да и не так уж много: она рассказывала в основном общие вещи – как молиться, креститься и кто такой Иисус Христос.
Примерно через два месяца он заболел серьезным кишечным заболеванием, проведя несколько дней в госпитале, был отправлен в отдельный батальон, задачей которого было охранять безопасность в отдаленном районе: удерживать несколько высоток, обеспечивать безопасность колоннам машин, проводить разведывательные рейды.
Времена были очень тяжелые во всех отношениях. Хоть это было начало осени, но стояла ужасно жаркая, сухая погода, и с каждым днем становилось все более ветрено.
В ноябре начались сильные, пыльные бури, а ночью все холоднее и холоднее. Но самое главное, к чему было тяжело привыкнуть, большие потери в Советской армии. Смерть, ранения, пропажа без вести были обычным делом.
У духов (душманов) появился опыт войны, их обучали американские наемники, которые еще и обеспечивали самым современным оружием. Самыми опасными из которых были «Стингеры», они легко сбивали вертолеты, часто подбивали боевые машины десантника американскими и трофейными советскими гранатометами, а расстрел автоколонны стал обычным явлением.
