Сара радовалась, видя мать счастливой, несмотря на то что это счастье ее основано на пустяках.
Еда и вино были великолепны, или, может, все сегодня казалось Саре лучше обычного, ведь она сидела рядом с Тариком и это обостряло ее чувства. Иногда он касался ее руки кончиками пальцев, и она, осмелев, провела ногтями по его бедру. Тарик в ответ тихонько дунул ей в ухо, притворяясь, что доверительно шепчет что-то. Сара подняла бокал вина, обещая ему взглядом совсем не то, что выразила в тосте. Какая изумительная игра!
Она заметила красный след от своей нижней губы на хрустальном бокале и подумала о красном кольце, которое наверняка оставила на его теле, затем чуть не заерзала, предвкушая их возвращение в Лондон. Ты сидишь. Я касаюсь. Все возможные ощущения от его прикосновений заплясали в ней.
Застольная беседа казалась и Саре и Тарику далеким неясным шумом, она не затрагивала их, даже когда из вежливости они что-то отвечали. Они жили в своем мире, их тела были настроены на одну волну, их взгляды проникали за стены этого зала.
Кофе подали в гостиную. Голодный блеск глаз Тарика предупредил Сару о скором отъезде, а потому она извинилась и вышла в ванную комнату.
Мать перехватила ее по дороге и обняла за плечи.
– Дорогая, пойдем наверх ко мне. Мы можем вместе подправить макияж и поболтать.
Сара внутренне сжалась от предложения «поболтать». Она не желала никаких отвлечений от Тарика, тем более фривольной болтовни, в которую ее втягивала мать. Ей хотелось скорее вернуться к Тарику.
Но мать выжидательно улыбалась, и совесть приказала Саре выполнить дочерний долг. Прошло два года с их последней встречи, и сегодня – канун Рождества. Несколько минут ни к чему не обязывающего разговора – не такая уж тяжелая ноша.
Всего несколько минут вежливости.
Что бы ни сказала мать, она не сможет омрачить ее отношения с Тариком!
– Никак не могу привыкнуть. Ты так чудесно выглядишь! – изливала свои чувства графиня, ведя Сару вверх по лестнице. – Ты просто сияешь.
– Спасибо, мама. Ты тоже изумительно выглядишь. Отличный был вечер.
Мать чуть крепче обняла Сару и заговорщически склонилась к ней.
– Эти рубины потрясающи. Наверняка стоят целое состояние.
Сара поежилась от алчной нотки в голосе матери.
– Я понятия не имею, сколько они стоят. Их купил Тарик.
Мать снисходительно рассмеялась.
– Он явно околдован тобой. Должна сказать, ты меня удивила, связавшись с ним. О, я понимаю, как он красив и сексуален, но ты всегда была сторонницей любви, заканчивающейся браком.
Крепко стиснув зубы, Сара посмотрела наверх. Какая жалость! Как высоко еще подниматься!
– Полагаю, он сбил тебя с ног и предложил весь мир. И я должна сказать, что он очень щедр. Эти рубины необыкновенны. Он дарил тебе другие драгоценности?
Сара скрежетнула зубами.
– Мама, я с Тариком, потому что люблю его.
– Конечно, любишь, дорогая. – Вторая рука матери сжала плечо Сары. – Но ты должна знать, что с ним это недолго продлится. И вряд ли он когда-нибудь на тебе женится.
Сара вздрогнула. Так далеко она не заглядывала, но, если они любят друг друга, разве брак не естественный исход? Она не могла представить себе жизнь без Тарика.
– Мама, ты не понимаешь.
– Сара, но ты же не можешь думать, что он женится на тебе! – в недоумении воскликнула мать. – Тарик аль-Хайма – шейх. Пусть он похож на англичанина, но в конечном итоге его страна призовет его. Ты паришь в облаках, если рассчитываешь на что-то серьезное с ним. Поверь мне.
Никто и никогда не будет диктовать Тарику, как жить. Это его собственные слова, и Сара отчаянно уцепилась за них. Она не станет спорить с матерью. Какой смысл?
Однако молчание не помогло ей.
– Дорогая, может, он и кажется свободным, но, когда дело дойдет до брака, он сделает то, что считает лучшим для своей страны, и это будешь не ты.
Мать ошибается. Тарик не подчинится воле своего дяди.
Когда добрый совет матери не встретил никакой реакции, ее попытки убедить дочь обострились до озлобления.
– Жестокая правда состоит в том, что ты всего лишь последняя в длинной череде женщин, мелькающих в жизни Тарика аль-Хаймы. Он очень щедр, пока они с ним, но таковы правила игры, Сара.
