Стоило нам завидеть телефонную кабину, как мы звонили Жюли, чтобы сообщить ей, в какой точке на карте находимся в данный момент: в Атикокане, Тандер-Бей, Террас-Бей, Солт-Сен-Мэри, Норт-Бей, Чок-Ривер…[60]
Я хорошо помню наш триумфальный въезд на улицу Сен-Дени в Монреале. Повсюду кафе с открытыми террасами, повсюду толпы посетителей, попивающих белое вино. Я спрашивал дорогу, и мне отвечали по-французски. «Да-да, Люк, это не шутки, в этом городе говорят по-французски!» Я был измотан вконец. Руки мои взмокли, рубашка липла к телу. Мне никак не удавалось выбросить из головы шоссе № 1, которое на протяжении девяти дней непрерывной лентой разматывалось передо мной. Пока я ставил машину на Карре-Сен-Луи, Люк радостно пел, словно возвращался в родной дом. На второй этаж дома вела железная лестница. Я взял Люка на руки и прижал его крошечный пальчик к кнопке дверного звонка.
Джеральд был поэтом и депутатом, а также пламенным борцом за независимость Квебека. Полина была певицей и исполняла песни о любви и освобождении. Они были близкими друзьями моих родителей и, приезжая в Брюссель, всегда останавливались у них.
Полина ушла в кухню готовить ужин, и оттуда донесся ее голос — она напевала с приятной хрипотцой: «Все говорят, что это девушка, / А я вам говорю, что это Маникуте». Такую песню Люк слышал впервые в жизни. Он побежал к Полине, и вскоре мы услышали, как она тихонько повторяет: «А я вам говорю, что это Маникуте», а Люк тоненьким голоском вторит ей, включая, таким образом, в свой репертуар новое произведение — «Маникуте».
После ужина Люк устроил нам свою традиционную истерику: он хотел спать только в трейлере. Там — и больше нигде — его спальня и его постель. Вышел форменный скандал. Конечно, Карре-Сен-Луи, ровный, как доска, не имел ничего общего с крутыми улицами Сан-Франциско, но давно пора было приучать Люка жить в нормальном — не на колесах — доме и ночевать в нормальной, стоящей на полу кровати. Однако Люк ничего не желал слышать и орал все громче и громче. Мы с Жюли рассыпались в извинениях перед хозяевами. Увидев нашу растерянность, Полина предложила свою помощь. Она унесла Люка в другую комнату, и вскоре его вопли стихли, уступив место детской песенке:
Все штаны с него спадали
Без присмотра нянек.
Оттого его прозвали
Маленький бесштанник…
Через час Полина вернулась, сообщив, что маленький скандалист крепко спит. Мы уж было стали благословлять квебекскую песню за ее снотворное воздействие, но тут она призналась, что добавила капельку водки в бутылочку с водой Люка: помогает безотказно — испытано на ее собственных детях, которым это абсолютно не повредило. Я напомнил Полине, какая грандиозная дискуссия возникла у нас в Брюсселе по поводу «травки», которую она курила вместе со своей дочерью с профилактической целью, чтобы заранее отвадить ее от «тяжелых» наркотиков, — так она объяснила моим ужаснувшимся родителям.
Перед сном Полина и Джеральд еще раз повторили, что мы должны чувствовать себя здесь как у себя дома, тем более что их общественные обязанности не позволят уделять нам много времени.
Итак, мы провели несколько дней в Монреале — городе, который был вполне привлекательным, несмотря на забитые автотрассы в центре и башни из стекла и бетона, которые высились над старинными, сохранившимися каким-то чудом кварталами. Если бы не эти островки старины, где звучала греческая, португальская, итальянская, китайская, креольская и квебекская речь, его легко можно было бы принять за американский город, только с еще более напряженным ритмом жизни. Джеральд и Полина разрешили нам пользоваться их велосипедами, и мы разъезжали на них по бульвару Святого Лаврентия и по улицам Шербрук и Сент-Катрин. Люк сидел на багажнике за спиной Жюли, в каске, купленной на блошином рынке, и во все горло распевал Бозо Бесштанника… В общем, мы обследовали Монреаль в течение трех дней — пешком, на метро или на велосипедах, и он нравился нам все больше и больше.
Но в любом путешествии есть своя оборотная сторона: рано или поздно наступает момент, когда где-то внутри звучит сигнал к отправке, нечто вроде зова к другим краям, под другими небесами. Полина и Джеральд, очень полюбившие Люка, хотели развлечь его и потому советовали нам осмотреть район Тадусака, в месте слияния рек Сагеней и Святого Лаврентия: в это время года там собирались киты, чтобы откормиться и пополнить запасы жира на зиму. А в открытом море, в заливе Святого Лаврентия, стоило посетить острова Магдалены, где можно увидеть тюленей с их детенышами, которые подпускают к себе людей. Полина с упоением описывала нам эти острова с их особенным светом, песчаными пляжами и красными скалами.
