что, если нет? Откуда тогда взялось все это? Постоянно звучит сло
во "эксперимент". И мне сразу вспоминаются подопытные крысы. А лю
ди? Так уж ли трудно убедить человека участвовать в чем-то во бла
го всего человечества, во имя товарища Сталина или, просто, за
свободный Вьетнам? Или же за деньги? На что-то из этого обязатель
но клюнет. А нет,- ну, что ж - все равно через некоторое время он
погибнет в бою, или стукнут по голове в подъезде, или будет сбит
машиной,- владеющим временем легко это просчитать.
И человека помещают в аквариум, разглядывают, опыты ставят: вода
превращается в желчь, Город набивают павианами... А когда законче
ны исследования на выносливость тела, переходят на разум, волю,ду
шу...
Наблюдают и за Городом в целом: то одним передадут власть, то
другим.
Я совершенно теряюсь в этой неразберихе: остается лишь наблюдать
за реакцией других.
Знает ли кто-нибудь, где мы находимся, кому мы нужны? Неизвест
ность порождает вымысел, а вымысел - страх. и все говорят об Анти
городе: "Когда у нас хорошо, у них плохо, а когда у нас что-то слу
чается, у них все идет гладко." Это же бред! Кто это - "они"? Те,
кто устроил эксперимент или такие же экспериментируемые?
Но знать не полагается, и пытаться узнать - тоже, потому что
никто не знает, о чем узнать. Запрещено бывать на развалинах, ис
кать старые документы.
Но когда пришел к власти Фриц, некогда приятель Андрея, стало
вдруг все можно. И отправили экспедицию: искать пресловутый Анти
город. Но окажется, что его просто нет, что зря погибли люди, что
зря потрачено время,- ради пустоты. Потому что Антигород есть суть
плод человеческой фантазии. И Эксперимент включал в себя и это:
сами поставили себе цель, сами сделали из идеи идола, сами сложили
головы... Модель человеческого общества действует безотказно.
Эксперимент включает в себя испытание каждого человека в отдель
ности: чтобы не пропустить ни одного, не просчитаться, думая лишь
"по большому счету". Андрей, так веривший в Эксперимент, доброво
лец, не вникая в саму суть идеи, думает: "Что такое личность? Об
щественная единица, ноль без палочки! Не о единицах речь, а об об
щественном благе... У нас один закон - общественное благо."
А вокруг него в это время царит хаос, разруха, пустые магазины и
спекуляция (это в экспериментальной-то модели общества!), и Фриц
подпольным способом снабжает всю кампанию продуктами; по ночам на
улицы выпускают сумасшедших; у стены находят трупы тех, кто пытал
ся вырваться из адского аквариума; и профессор Дональд Купер заст
релился в день павиановского нашествия.
И все это - ради абстрактного общественного блага, ради абс
трактного, ни в чем не повинного большинства. Но кто же тогда сос
тавляет это большинство, если множество гибнет? И Андрею действи
тельно повезло, что он нашел Красное Здание...
Шахматная партия в мраморном, пышно изукрашенном зале, среди
Людей-Которых-Нет. Ибо, где они: существуют лишь бороды, фалды,
пенсне, лысины... И только когда оказывается, что играть придется
людьми, близкими Воронина, живыми и ожившими, он, наконец, осозна
ет чудовищность идей "общества в целом".
Когда он отдал противнику все фигуры, которых уже не было в жи
вых, и остались только живые, Андрей захотел выйти из игры. Но
жизнь не остановишь, у нее выиграешь тогда, когда станешь таким
же, как твой противник. А противник у Воронина сильный: с усами и
трубкой, в белой полувоенной форме... Он привык играть людьми-фи
гурами. Великий Стратег не прост: "Выигрывает вовсе не тот, кто
умеет играть по всем правилам, выигрывает тот, кто сумеет отка
заться в нужный момент от всех правил, навязать игре свои правила,
неизвестные противнику, а когда понадобится - отказаться и от них."
И Воронин проиграл эту партию, потерял все фигуры, потому что не
смог принять такие правила. Но он выиграл у самого себя, потому
что вышел из игры. Выдержал экзамен на человечность, выиграл у са
мого Эксперимента.
У каждого - свое Красное Здание, свое испытание, и каким оно было
у Изи Кацмана, у тех, кто не вышел из здания, я не знаю.
Но Андрею предстоит понять и еще кое-что. Во время поисков Анти
