Проснувшись на другой день, путешественники увидели, что двор, на котором стояла их клетка, наполнена карликами. Толпа народа тесно окружила клетку и с любопытством разсматривала диковинных великанов. Некоторые смельчаки подходили к самой клетке, но большинство не подступало к ней ближе двух аршин, видимо, опасаясь, как-бы какой-нибудь из великанов не укусил смельчака, поймав его протянутой сквозь решетку рукой. Однако, мало-по-малу, толпа, видя мирное поведение великанов, делалась смелей и смелей; а когда Лессинг снова заговорил на латыни, то все стихли и стали прислушиваться. Но римская речь и на этот раз осталась непонятной. Путешественники поочередно говорили с толпой на различных европейских языках, но, конечно, с одинаковым неуспехом. Наконец, Мэри стала объясняться с карликами пантомимой, показывая на рот и двигая челюстями, желая этим выразить, что они голодны. На этот раз их поняли тотчас, и через несколько минут карлики нанесли целыя кучи разных плодов и принялись угощать ученых великанов, причем многие карлики доводили свою смелость до того, что передавали плоды из рук в руки. Голод-ли был так силен, или плоды Марса были так вкусны, но только ученые позавтракали с большим аппетитом и мало-по-малу стали приходить в хорошее настроение духа. Только Виктор Павлович был мрачен. Каково же было его негодование, когда один легкомысленный мальчик, просунув в клетку палку, стал ею махать, с очевидною целью разозлить чудовищ.
— Это, это уж чорт знает что! Нас дразнят, как обезьян в зверинце! Ах, вы негодяи! Что-ж мы звери, что ли? Да понимаете ли вы, что мы — профессора, ученые. Ах, вы ослы! Ах, вы болваны! Значит нам нет другого места, как в зоологическом саду?
Толпа поняла причину гнева Виктора Павловича, и в ту же минуту один пожилой карлик выступил из толпы, разгневанным голосом сделал виновному мальчику выговор, вырвав из его рук палку и отбросив ее в сторону, после чего тот с виноватым видом, опустив голову, быстро удалился. Это немного успокоило Виктора Павловича, но он все-таки продолжал ворчать, в полголоса.
Скоро к клетке подошел какой-то важный сановник в сопровождении свиты; перед ним толпа почтительно разступилась. Осмотрев внимательно великанов, сановник обратился к ним с речью. Великаны стали объяснять ему знаками, что они его не понимают. Сановник сделал какие-то распоряжения и важно удалился.
В тот же день в положении наших путешественников произошла перемена: их всех разъединили друг от друга. По уходе сановника им принесли обед, очевидно, для них специально приготовленный, состоявший из нескольких блюд. Каждому пища подавалась в отдельной чаше, но ни ложек, ни вилок, ничего подобнаго им не давали, и ученые должны были извлекать пищу руками. После обеда им подали по чашке очень вкуснаго горячаго напитка, но, видимо, содержавшаго большой процент какого-то наркотическаго вещества. Краснов заметил, что их, вероятно, угощают этим питьем для того, чтобы усыпить, а затем сонных куда-нибудь перенести. Остальные согласились с этим мнением, но тем не менее от питья не отказались. В самом деле через несколько минут земные великаны погрузились в сон. Когда же они очнулись, то каждый из пяти путешественников увидел себя уже в другой обстановке и без своих товарищей: где же находились другие путешественники и что было с ними, он не знал. Таким образом наши друзья с этого дня потеряли один другого из виду, за исключением Виктора Павловича и Мэри, которым посчастливилось через три дня увидеться и с этого дня уже не разлучаться.
Краснов проснулся в маленькой круглой комнатке. Он с изумлением осмотрелся кругом и увидел, что друзей с ним не было, а против него сидел маленький седой старичек. Краснов оказался пленником в большом замке, в большом с точки зрения обитателя Марса, но в котором Краснов мог ходить, не сгибаясь, только в некоторых комнатах. Он был совершенно свободен в пределах замка, но ему строго на строго запретили выходить за ворота, объяснив знаками, что при малейшей попытке с его стороны к бегству, стража его убьет. Краснов дал понять, что он охотно повинуется такому требованию и прежде всего желает научиться местному языку. Такому его желанию вполне сочувствовал и хозяин замка и сам целые часы проводил с ним, объясняя, как называются различные предметы и понятия. Уже через три дня Краснов мог сказать на языке Марса, когда он хочет есть, спать или гулять по саду замка. Владелец замка был в восторге. Он объяснил Краснову, что, когда они научатся вполне понимать друг друга, ему будет дано больше свободы, и он узнает много интереснаго. А пока жизнь Краснова была, хотя и однообразна, но отнюдь не тягостна: он пользовался полным комфортом и относительной свободой, в его распоряжении было несколько слуг.
