С 3-го по 8-е наше существование поддерживалось мясом тех редких гусей, что нам удавалось добыть. И вот наконец 8 июня мы встретили первое большое стадо оленей; индейцы подстрелили пятерых животных. Это снова подняло наш дух, а число оленей в стаде вселило надежду, что остаток пути нам удастся преодолеть, не испытывая мук голода.
Потратив какое-то время на еду и разрезание мяса на полоски, мы не стали ждать, пока они высохнут, а привесили их к узлам женщин — таким способом мясо провялилось на солнце и на ветру прямо на ходу. Возможно, это покажется кому-то странным, но приготовленное таким образом мясо не только очень питательно, но и приятно на вкус. Оно очень ценится среди местных жителей, и я заметил, что могу преодолеть гораздо большее расстояние, если поддерживаю свои силы вяленым мясом.
Южные индейцы вялят мясо другим способом — подвешивая его над огнем большого костра; жар вытягивает все ценные соки, и к тому времени, когда мясо высыхает достаточно, чтобы не портиться при хранении, оно становится малопитательным. Тогда оно и в сравнение не идет с провяленным на солнце и ветру или у слабого огня мясом. Правда, европейцам почти всегда больше по вкусу приходится мясо, приготовленное южноиндейским способом.
Девятого июня мы встретились и побеседовали с большой группой северных индейцев, направлявшихся в Нэп-бей, чтобы встретить торговое судно из Черчилла. Взяв некоторое время назад в Форте Принца Уэльского товары в кредит, они теперь несли пушнину в Нэп-бей, чтобы отсрочить уплату долга. Нередко с помощью таких уловок они с успехом обманывают Компанию, терпящую каждый год убытки на кредитах.
Мы не стали тратить время на беседы со встреченными индейцами, а пошли дальше на юго-восток, и в последующие дни нам сопутствовали чудесная теплая погода и удача в охоте. Природа будто пыталась извиниться перед нами за суровость морозов, за испытанные нами муки голода и многочисленные тяготы, повергавшие нас порой в весьма жалкое состояние.
Восемнадцатого июня мы дошли до Эгг-ривер, откуда я отправил с гонцом письмо коменданту крепости Принца Уэльского с сообщением о своем скором прибытии. 26-го мы переправились через Тюленью реку, а утром 29 июня 1772 года я снова оказался под защитой стен Форта Принца Уэльского.
Моя последняя, третья экспедиция заняла восемнадцать месяцев и двадцать три дня. Но с тех пор, как я впервые выступил на поиски Коппермайн, прошло два года и семь месяцев.
* * *
По возвращении с реки Коппермайн Хирн плавал капитаном на бригантине «Шарлотта», а потом в 1774 году был направлен с фактории Йорк в глубь материка для основания почти в центре современной провинции Саскачеван поселения Камберленд-Хаус.
Двумя годами позже его отозвали оттуда и передали ему командование Фортом Принца Уэльского, комендантом которого он оставался вплоть до 1782 года, когда крепость была атакована французскими военными кораблями. У французов было четыреста матросов, а у Хирна — всего тридцать девять солдат и офицеров. Выбора не оставалось — пришлось сдаться. В качестве пленника его отвезли во Францию, а после выкупа он снова через год принял командование крепостью.
Последний раз он побывал в Англии в 1787 году, а в 1792-м умер от водянки — в возрасте сорока семи лет.
