Считаем. Размеры црена: шестнадцать квадратных саженей плюс борт — восемь вершков. В современных единицах измерения: более тридцати двух квадратных метров плюс тридцать пять сантиметров. Толщина каждой из ста сорока — ста пятидесяти полиц (железных листов, из которых ковали црены) составляла десять-одиннадцать миллиметров. Плюс три пуда гвоздей — сбивать полицы. Выходит триста пятьдесят-четыреста десять пудов железа на один црен. Црен служил год! То есть в сумме шестьдесят беломорских варилен по два црена каждая требовали от сорока до пятидесяти тысяч пудов железа в год.
Неудивительно, что при таком спросе Карелия славилась своими кузницами, а каждая местность — собственным товаром. Например, производством цренных полиц (железных брусков) — Лопские погосты, к северо-западу от Онего. Прутовое железо лучше всего выходило в Шуйском, Оштинском и Мегорском погостах. «Коньком» Заонежья было производство уклада и готовой продукции (в Шуньге делали якоря, в Толвуе — топоры, в Кижах — ножи, Сумпосад по праву гордился своими самопалами, Олонец — пищалями и пулями). Словом, карельские кузнецы прославились не просто так и не только в регионе.
Все это издавна привлекало предприимчивых иностранцев. Среди документов XIII века сохранился договор, согласно которому Новгород Великий отдавал ганзейским купцам право на добычу и обработку железных руд в Карелии. Историки утверждают, что речь шла не о вывозе сырья за границы княжества, а о производстве готовых товаров с использованием местной рабочей силы и продаже их на месте, в частности в том же Новгороде. Однако подлинная «железная лихорадка» охватила иностранцев во второй половине XVII века.
Железным Клондайком России стало Заонежье, которое вообще можно назвать колыбелью карельской металлургии, ведь именно здесь археологи открыли древнейшие следы переработки железной руды. В 1666 году новгородский гость Семен Гаврилов привез под Толвую плавильщика Дениса Юрыша и доктора Николае Андерсона, прежде работавших в лапландских шахтах. Гаврилов попробовал заняться медью, но дело не пошло, а в 1669 году царь Алексей Михайлович выдал концессию на добычу руд в Заонежье Питеру Марселису из знаменитого рода нидерландских купцов Гамбурга. Марселису придется посвятить отдельный абзац.
Питер Марселис прибыл в Москву в 1629 году (к этому моменту его отец, Габриэль Марселис, торговал с Россией уже тридцать лет) и сразу развил бурную деятельность. В частности, монополизировал в Архангельске скупку рыбьего жира, лосося и корабельного леса, благодаря связям в Бремене посредничал в торговле с Европой, плел всевозможные дипломатические интриги, причем работал и на тех и на других (что, впрочем, порой оборачивалось неприятностями), а также привил в России разведение роз. Однако в какой-то момент понял, что дело его жизни — это железо! Уже в 1639 году, воспользовавшись финансовыми проблемами Андриаса Виниуса (создателя первой доменной печи в России), отобрал у него железные заводы под Тулой. Затем получил у царя концессию на строительство новых заводов на берегу Ваги, Шексны и Костромы. Рано или поздно внимание Марселиса должны были привлечь знаменитые карельские руды. Однако этой заонежской концессией он уже не успел воспользоваться. Умер в 1673 году.
Первые железоделательные заводы в Карелии построил датчанин Генрих Бутенант, совладелец Питера Марселиса и опекун его малолетнего внука Христиана, унаследовавшего право на заонежскую концессию после смерти Питера Марселиса-младшего. Бутенант сразу отказался от добычи медной руды в Заонежье, сосредоточившись на железе. После 1676 года он в короткие сроки построил четыре завода — сначала на Усть-Реке и в Фоймогубе, потом на Лижме и в Кедрозере, привлекая туда тульских и зарубежных мастеров. Рабочих набирал на месте. Вскоре начались бунты. В 1694 году датчанин попросил Петра Алексеевича, чтобы тот указом «приписал» крестьян Кижской волости к его заводам. Тем самым в Карелии был узаконен рабский труд.
Поначалу Бутенант не занимался выплавкой железа — он скупал в окрестных селах так называемые крицы (глыбы твердого губчатого железа со шлаковыми включениями) и обрабатывал их на своих предприятиях при помощи гигантских водных молотов. Его продукция быстро завоевала популярность как на внутренних рынках, так и за пределами России. Лишь в 1681 году Бутенант поставил в Усть-Рецком заводе первую в Заонежье плавильную печь.
