Для пущей точности укажу, что Паоло был сыном одной из племянниц профессора, вышедшей в Риме замуж за некоего сеньора Падовани.
И тем не менее существовал все же, пусть и один-единственный, человек, с одобрением воспринявший отказ профессора в отношении меня. Думаю, нетрудно догадаться, что речь идет о Маргарет. Ибо эта несносная женщина даже и не старалась хоть как-то скрыть свою радость, считая, что в итоге это позволит нам наконец-то пожениться. Она твердо надеялась, что на сей раз не произойдет никакого крупного события, которое могло бы сорвать ее планы.
Я предавался такого рода размышлениям, когда в салон вихрем ворвалась Маргарет. Бросив сумочку на диван, она на пути к бару одарила меня поцелуем. Налив себе, она не забыла и о новой порции для меня.
— О, Сидней, что за ужасный день… К счастью, я позволила себе одолжить твою машину.
— А то я не заметил… Кстати, пришел счет за починку твоего «меркурия».
— Дорогой, умоляю, давай не будем говорить сейчас о деньгах. Я так вымоталась, ужасно устала. Ну что ты хочешь… всякие там собрания… не считая приемов. Это начинает до смерти надоедать. Я только что рассталась с подружками. Им не терпелось узнать мое мнение по некоторым вопросам, и мы заболтались так, что незаметно пролетело несколько часов. Я не смогла точно вспомнить только об одном: то ли это Шампольон сформулировал принцип относительности, то ли Эйнштейн расшифровал иероглифы. Но ты не беспокойся за меня, я ловко выкрутилась из этого положения. Заявила, что они оба согласились разделить славу своих открытий.
— Надеюсь, в вашей компании не оказалось журналистов? — бросил я, залпом осушив свой бокал.
— Это почему же? Да не волнуйся ты, они такие тетехи, что сочли меня «сенса».
— Чего?
— Ну, сенсационной, значит. До чего же иногда ты выглядишь отсталым.
— И ты так со мной разговариваешь в то время, как я взбешен невозможностью участвовать в интереснейшем путешествии и увидеть, что станется с миром через десять тысяч лет!
— Опять ты за свое. На первом плане все равно стоит наша свадьба, поскольку, если и дальше все будет продолжаться так же, как было, я засохну старой девой, как моя матушка.
Я почувствовал, как подкрадывается мигрень, и только четвертая порция виски придала мне силу подготовиться к предстоящим неизбежным комментариям Маргарет на этот счет. Она и в самом деле принялась вдохновенно объяснять мне, что, стремясь избежать ненужных расходов и уклониться от некоторых обязательств светского характера, решила воспользоваться пребыванием пастора Салливана в Париже и позвонила ему. Он, естественно, согласился обвенчать нас. О! Маргарет продумала буквально все. Уже вечером доставят на дом мой новый смокинг и ее подвенечное платье. Ну а что касается цветов, то их будет гораздо удобнее купить на месте, в Париже.
Она вытащила сигарету из моих губ и между двумя затяжками добавила:
— Как ты считаешь, дорогой Сид, а не начать ли наше свадебное путешествие до церемонии бракосочетания?
— Но это же потряс! То есть я хочу сказать потрясающе. Могу я узнать, когда нас благословят на брак, мой ангел?
— В субботу, через три дня, лапочка.
Я не успел никак отреагировать на это известие, поскольку в ту же секунду дважды раздался звонок у входной двери.
Маргарет, намеревавшаяся облобызать меня, отодвинулась.
— Если это твой шеф, то им займусь я.
Она открыла раздвижные двери и впустила человека, которого я узнал сразу же.
— Ничего себе… Вот это сюрприз… Вы разве здесь?
— Привет, Сидней, мое почтение, мисс Маргарет.
Я горячо пожал протянутую руку, в то время как Маргарет как-то странно рассматривала нас.
Она уже собиралась что-то вякнуть, как посетитель, обернувшись к ней, с удивленным видом и несколько раздосадованно протянул:
— Это с каких же пор вы сменили цвет ваших волос?
Маргарет устремила на меня по-прежнему какой-то странный взгляд и сделала жест в сторону говорившего.
— Послушай, сегодня не такой уж солнечный день. Чего это он терзается по поводу нового окраса моей шевелюры? Будь добр, Сидней, выясни, в чем тут дело.
Я громко расхохотался. Наш гость не удержался и последовал моему примеру.
