– А Элли? Как она к вам отнеслась?
– Элли с самого начала была ко мне очень добра. Пыталась утешить, помогала освоиться в новой школе. Но я замкнулась в себе и отвергала все ее попытки подружиться. Элли из кожи вон лезла, чтобы угодить папе, и была на седьмом небе, когда он наконец снисходил до нее. Впрочем, случалось это редко. По-моему, дело того не стоило.
Том мрачно покачал головой и взял Лео за руку. Она поборола желание сразу же высвободиться, выждала несколько секунд, а потом сделала вид, будто хочет опять взять бокал, и воспользовалась этим предлогом.
– А противнее всего было, когда я узнала правду о наших именах. Полное имя Элли – Элеонора, поэтому, когда родилась я, отец настоял, чтобы меня назвали Леонорой, даже придумал какую-то дурацкую историю… Но на самом деле так было просто удобнее. Сокращенное Нелли подходит к обоим именам, можно называть дочек одинаково и не путаться. Как только сообразили, почему нас обеих зовут Нелли, сразу переименовались в Элли и Лео. Но отец продолжал обращаться к нам Нелли. Я думаю, ему было просто все равно, а Элли настаивает, что это он от нежности – мол, любил нас одинаково. Зато мачеха меня вообще никак не называла. Если подумать, за все семь лет в ее доме я тоже к ней ни разу не обратилась. Правда, мачехе тоже приходилось несладко. Отец был человек эгоистичный, до семьи ему не было дела. Кто знает, куда он ездил и чем занимался? Но денег отец давал в избытке, а мачеха только и думала, как бы отомстить ему за все.
Лицо Тома выражало потрясение. Лео рассказала только факты, постаравшись, насколько это возможно, воздержаться от эмоций. Некоторое время они молчали, но Том не сводил с нее глаз. Похоже, у бедняги язык отнялся. Может, не стоило сразу вываливать всю славную семейную историю, да еще и малознакомому человеку?
– Лео, – наконец произнес Том, – ценю вашу откровенность. Должно быть, вам было очень тяжело. Зато теперь я, по крайней мере, понимаю, о каких призраках вы говорили. А теперь давайте закажем чего-нибудь поесть и поговорим на более приятные темы.
Том окликнул официантку и попросил меню, а Лео думала, не рассказать ли заодно о подводных течениях на субботнем празднике, которых он, скорее всего, не заметил. Ведь Лео тревожило не то, что было сказано вслух, а то, что произнесено не было. И особенно – о чем молчала Элли.
В первый раз за все годы Элли не хотелось ехать на работу, хотя сегодня предстояло отдежурить всего полсмены. Сначала занялась Эбби – проверила работу оборудования, посмотрела, нет ли улучшений. Потом в принудительном порядке отправила маму Эбби, Кейт, поесть и выпить кофе. На бедной женщине лица не было. Элли опустилась на стул возле кровати девочки и на некоторое время позволила себе погрузиться в собственные сомнения и тревоги. Надеялась, что ее осенит и идеальное решение всех проблем придет в голову само собой, но чуда не произошло.
Элли одолевали страхи: что, если Макс все-таки уйдет от нее к другой женщине? Сама мысль об этом была невыносимой. А если муж узнает, что она натворила, их брак уже точно ничто не спасет. В любой момент семейное счастье могло обрушиться, как карточный домик. Наверняка в ночь с пятницы на субботу кто-то заметил ее или его машину, а когда полиция захочет с ним побеседовать, выгораживать ее он не станет. Действительно, зачем ему это надо?
А тот загадочный телефонный звонок? Зачем кому-то звонить им домой и скрывать свой номер? И почему Макс ничего не сказал?
– Сама знаешь, – вслух пробормотала Элли, отвечая на собственные вопросы. Как ни печально, она прекрасно понимает, что именно скрывает Макс.
Лео посоветовала бы: «Чего ты мучаешься? Просто спроси напрямик, и все». Но Элли боялась спровоцировать то, чего так боялась. Пока Макс думает, что Элли не знает об измене, он не осмелится признаться. У Макса просто не хватит духу. Поэтому он останется с ней. И с детьми. Всем известно – когда собираешься уйти от мужа или жены, самое трудное – сказать им об этом. Сколько браков уцелели только потому, что ни у одного из супругов не хватило смелости поднять больную тему? А любая страсть со временем угасает, и постепенно роман на стороне заканчивается сам собой. По крайней мере, Элли очень надеялась, что у них именно так и будет.
