Но пустота оставалась ненавистной. Ничто и никогда этого не изменит.
– Так вы говорите о сигналах, – сказала Кульба, извлекая из покрытого маслянистыми пятнами кителя инфопланшет.
– Они не наши, – ответил Алобус, почесав один из своих подбородков. – Вторичные, от нашего флота.
– Кого именно?
– «Сюзерена». Корабля Легиона.
– Распознали сигнал.
– Нет. Он все еще передается.
Они дошли до главной обзорной платформы. Над ними простирался кристалфлексовый купол с металлическим переплетом, исполосованный тысячелетней пустотной грязью. Кульба вздохнула и посмотрела вверх.
Отсюда была видна половина ее конвоя, зависшая необъятной процессией над «Терце Фалион». Угловатые и широкоскулые транспорты уходили в темноту, испуская темно-оранжевое пламя двигателей. Длина каждого корабля превосходила пять километров, хотя большую ее часть занимали колоссальные ряды модулей и контейнеров. Никто из членов экипажа не заходил туда, так как единственными заселенными секциями судов являлись крошечные блистеры в носовой части корпусов, где находились главные мостики. Все остальное пространство кораблей были безмолвным, изолированным и запертым.
Кульба увидела скользящее над ними днище «Рево Сатисы», наблюдая, как с величественной неторопливостью проплывают бесчисленные ряды грузовых модулей. За эти кораблем находилась «Дочь Лёба», а за ней – «Холод звезд».
– Сколько времени до входа в варп? – спросила Кульба.
– Три часа, – тихо ответил Кавелли.
Кульба не смотрела на него. Навигаторы ей тоже не нравились. От их третьего, закрытого повязкой глаза, ксеродермы и шаркающей походки у нее бежали мурашки по спине. Кроме того, от Кавелли плохо пахло, причем всегда. Вонь была слабой, неопределимой, какой-то феромон или другой признак мутации.
– Мы могли бы совершить прыжок сейчас, – сказала капитан.
– Тогда потеряем треть конвоя, – ответил Кавелли с извиняющейся улыбкой. – У меня нет манифольдов для девяти транспортов.
– А у нас есть приказы, – напомнил капитану Алобус. – Приказы Легиона.
Кульба смачно сплюнула за край платформы. Внутренности скручивало от пустотной тошноты. За кристалфлексовым пузырем на нее смотрели звезды – злые и вечные.
– Насколько близко они? – спросила Элеанора, смирившись с необходимостью ожидания в реальном пространстве. Чем раньше конвой войдет в бушующее пекло варпа, тем раньше они узнают, сколько из них доберутся до теснины в целости и сохранности.
Алобус сверился с змеиноголовым хроноавгуром, встроенным в тыльную часть волосатой руки.
– Менее чем… Ого, я ошибся. Поступают новые данные. Они должны быть раньше.
В этот момент Кульба все поняла. Они никогда не прибывали раньше времени: воины III Легиона были ошеломительно быстрыми, но все еще сохраняли свою педантичность. Если у них была хроноотметка, то они должны придерживаться ее.
– Высылайте все дозоры, – приказала капитан и, прищурившись, уставилась во тьму. – Передайте им, если что-нибудь увидят на курсе перехвата, пусть открывают огонь.
Она нажала тревожную бусину на ладони и почувствовала, что руки вспотели.
Алобус с сомнением взглянул на капитана.
– Госпожа, вы…
– Ничего не говори.
Кульба увидела, как вспыхнули плазменные факелы двигателей, и эскортные корабли конвоя по спирали устремились к границам конвоя, занимая боевые позиции. На мостике вспыхнули красным цветом боевой готовности люмены, а на когитаторах появились блики-метки.
– Если ты хочешь что-нибудь сделать, перепроверь это сообщение Легиона и надейся, что оно окажется точным.
Пустотные гиганты не изменили курс. Только на подготовку кораблей к смене траектории уйдут часы, и пока это не случится, они будут идти тем же курсом, пока не взорвется последняя сверхновая в галактике. Дозорный флот, насчитывающий около пятидесяти вооруженных лэнсом субварповых корветов, заняли позиции по периметру защитной завесы.
Кавелли сделал вдох и закрыл естественные глаза. К нему повернулась Кульба.
– Ты что-нибудь чувствуешь?
Он ответил очередной из тех чертовых полуулыбок, но не открыл глаза.
– Я – старик. По правде говоря, я чувствую себя везучим от того, что забрался с вами так далеко.
