"Хм, — чуть было не поперхнулся про себя сиротливо сидящий в сторонке господин Гольдберг, — и это говорит король, коего многие считают едва ли не первым из ныне живущих трубадуров Европы! А вы здорово изменились, ваше величество…"
— Далеко на северо-востоке моей родины, — тягуче, как и полагается уважающему себя сказителю, начал господин Дрон, — в предгорьях самых высоких в мире гор, чьи вершины уходят далеко за облака, живет весьма многочисленный варварский народ. Они называют себя Бокар Лхоба. Никто не знает, что это означает. Подозреваю, — усмехнулся Капитан, — что, как и у всех варваров, это должно означать просто Люди.
Уверяю вас, мессир, нет на свете народа более веселого, добродушного и гостеприимного, чем эти самые Бокар Лхоба. Гость — это дар богов, и он будет накормлен, напоен, одарен всем, что только найдется у хозяев. Нет на свете людей, которые больше бы заботились о семье и детях, искреннее бы почитали своих стариков. Нет народа, который бы прилежнее чтил своих богов. В покое, веселье и достатке пасут они своих коров и коз, возделывают огороды, делают сыры и варят хмельные напитки. Любой путешественник, пришедший в их земли, скажет вам, мессир, что видит перед собой народ, состоящий из одних лишь добродетелей.
Здесь господин Дрон остановился, сделал паузу, как будто перед тем, как прыгнуть в холодную воду, и, наконец, решился.
— Но есть у них один обычай, мессир, что неукоснительно соблюдается из поколения в поколение, из века в век, а может быть — из тысячелетия в тысячелетие. — Снова пауза, тяжелый вздох, призванный подчеркнут важность того, что будет сказано. — Ни один юноша их племени не может быть признан взрослым и полноправным членом рода, пока он не провел несколько лет в набегах. Иной раз — на соседние роды, но чаще всего — на тех, кто живет внизу. Тучные стада жителей долин, превосходные ткани, великолепные вещи из железа, золота и серебра, что создают их искусные мастера — все это становится добычей вооруженных до зубов юношей Бокар Лхоба. И нет такого преступления, нет такой жестокости и зверства, каких не совершала бы молодежь Бокар Лхоба, выступив в грабительский поход.
Король, увлеченный не столько даже рассказом господина Дрона, сколько тем внутренним огнем, что неожиданно вспыхнул у него внутри в ответ на произносимые слова, всем корпусом наклонился вперед, судорожно сжав кулаки и не сводя с рассказчика хищно прищуренных глаз.
Господин Гольдберг тоже весь подобрался, правда, не потому, что его так уж захватило повествование. Вовсе нет! Просто он, кажется, понял, к чему клонит его спутник, и внутренне восхитился виртуозной изысканностью совершаемого им действа. "Ай, да олигарх! Ай, да бандит! Вот тебе и тупоголовый депутат!"
Затем почтенный историк тихонечко снялся с насиженного места, беззвучно отошел к стеллажам и вытащил необходимый том. Потом еще один. Лихорадочно перебрав страницы, нашел там и там нужные места, удовлетворенно улыбнулся и на время затих. Господин Дрон же, тем временем, продолжал свое плетение словесных кружев.
— Многие у нас задаются вопросом, как может уживаться в одних и тех же людях столь добродушная приветливость, которую неизменно обнаруживает гость, пришедший в их землю, и та чудовищная, воистину звериная жестокость, коей "одаривают" жителей долин их юноши, отправившиеся в набег? И только наши жрецы знают ответ на этот вопрос.
Господин Дрон хотел было вновь сделать ораторскую паузу, но, подхлестнутый совершенно теперь уже львиным в своей свирепости взглядом Ричарда, тотчас продолжил.
— Их мальчики в тринадцать-четырнадцать лет уходят из рода. И обучаются владению оружием и воинскому мастерству в тайных мужских братствах. Где опытные наставники обучают подростков всему, что может понадобиться будущему воину. Когда же подросток мужает и становится юношей, их жрецы проводят с ним инициацию, посвящая в воины. По сути, это — многодневные пытки огнем и железом, и не каждый юноша выживает после них. Те же, кто выжил, перестают быть людьми, а становятся леопардами.
— Нет-нет, — воскликнул он, услышав сдавленное рычание Ричарда, — телесно они остаются такими же, как и мы, с двумя руками и двумя ногами. Но сами себя считают людьми-леопардами, оборотнями, в которых живет дух этого свирепого хищника. Все то время, пока они люди-леопарды, им запрещено жить на земле родов
