Маг сделал свое дело – маг может уходить
Тот пророк, что нам горе и труд предсказал,
Будет изгнан и проклят. Зачем нас пугал?
Но зато обещание рая, что сам вдруг наступит,
Будем слушать мы вечно, пусть и ад вдруг настал.
Неизвестный поэт
В Город Олег со спутниками въезжали ясным и слегка морозным зимним утром. Здешняя зима больше напоминала Гордееву позднюю осень его мира или зиму в Германии, о которой рассказывал ему служивший в свое время в ГДР отец – мягкую, почти бесснежную, с дождями вместо вьюг. Мерзопакостную, с точки зрения Гордеева, навевающую то самое настроение, которое англичане называют сплином. Или, говоря по-русски, хандрой. Это слово, сказать честно, очень хорошо характеризовало и состояние самого попаданца. Его медленно, но верно лишали любой возможности влиять на дела в стране. А если подумать, и вообще вытесняли из страны. Очень ему не нравились слухи, переданные слышавшими их друзьями, о его неясном прошлом, возможной работе на имперцев, Серый Орден и даже… демонов Серых Пределов. Хорошо еще, пока не называли демоном, но Олег подозревал, что осталось совсем немного подождать до подобного обвинения.
Пока он формально оставался главным магом и главным военным лекарем. Но реально магами управлял его комит, приглашенный самим Октой из Готоланда маг первого ранга Артур Мерлин. Сильный, пожалуй, сильнее даже Олега, боевой маг как-то незаметно перевел на себя поток донесений, а затем стал самостоятельно принимать решения, перестав даже формально советоваться с Гордеевым. Впрочем, как признавался самому себе Гордеев, он слишком увлекся работой с ранеными да выездкой дракончика и сам потерял контроль над текущими делами. А когда неприятности с друзьями заставили его задуматься, было уже поздно. Фактическая власть перешла к Мерлину и его сторонникам. Кроме того, появился принцепс Сената, Гай Сергий Посиглорий, где-то скрывавшийся во время боев. Теперь, когда опасность миновала, он всюду распространялся о своем участии в сопротивлении захватчикам якобы в составе какого-то отряда из Эльфийских Окраин. Что там было на самом деле, не удалось узнать даже Трору, у которого осталось множество хороших друзей в спецслужбе герцогства. Но Олег уверенно предполагал, что никаких «военных подвигов» за трусоватым принцепсом не водилось. Особенно если учесть, что Окраины были в конце концов захвачены эльфами, и теперь в Новоромании появились еще и беженцы с этих земель. Огорчало еще и то, что на захваченных территориях остался и укрытый попаданцем артефакт. Никто не мог дать гарантий, что эльфы его не найдут, отрезав для Олега всякую возможность вернуться к домой. Хотя Гордеев уже начал сомневаться, можно ли еще считать тот мир своим домом, учитывая, как он обжился здесь. Кроме того, он не собирался отказываться от мести тому, кто организовал все это вторжение. Поэтому вопрос с судьбой артефакта откладывался до лучших времен. «Если они наступят, эти времена», – философски подумал Олег, прервав внутренние самокопания и оглядываясь. Его небольшой кортеж вынужденно остановился, пережидая, когда проезд освободит длинный обоз груженных всяким строительным барахлом телег. Пока телеги неторопливо проезжали мимо, Гордеев успел внимательно рассмотреть извозчиков и прохожих, довольно многочисленных, несмотря на погоду. Впрочем, погода как раз переменилась к лучшему – туман испарился, дождя не было, и только температура соответствовала сезону, заставляя горожан кутаться в теплую одежду. При этом большинство прохожих, да и возчики диссонансом к настроению Олега выглядели довольными и даже веселыми. «Чего это я брюзжу? Им-то не с чего огорчаться, скорее, наоборот. Война закончена, Герцогство получило даже кое-какую добычу. А что Сэй пропал и Окта подозрительно общается с имперцами да хочет стать новым герцогом, их особо не волнует. Главное – мир, покой и порядок. Остальное их не касается. – Олег, увидев, что обоз закончился, тронул шпорами Анта. – Ничего, сейчас приедем, отдохнем с дороги и будем решать два извечных вопроса, как оказалось, не только русских. Кто виноват и что делать, точно. Только спокойно и без спешки. Пока противник не торопит – и мы торопиться не будем».
