Путь ко спасению. Письма о христианской жизни. Поучения. - страница 22

Тот: 2) Совершает дело самое благоразумное. Надобно же посвятить себя Богу, ибо в этом одном спасение. Разве только кто предался отчаянию. Но нет лучше и надежнее для сего времени, как первое, в какое мы сознали себя, ибо кто знает, что будет на завтрашний день? Но если бы и надеялся кто прожить долее, все не посвящая сего времени Богу, он будет только затруднять себя, привыкая к противоположной жизни, и Бог знает, одолеет ли себя после. Пусть даже и одолеет: что то за жертва Богу — больная, истощенная, поврежденная в членах, не целая? Впрочем, хотя все это бывает, но как редко! Как редко потерявший невинность успевает возвратить ее! Как трудно обратиться не познавшему доброй жизни с детства, живо изображает по собственному опыту блаженный Августин в своем исповедании. «Лета отрочества, — говорит он, — провел я в резвости и шалостях, даже непозволительных, в непослушании и невнимании к родителям. Со вступлением в юность началось распутство, и в три года я до того развратился, что после, в продолжение 12 лет, все полагал намерение исправиться и — не находил сил этого выполнить. Даже после того, как сделал я поворот к решительному перелому воли, еще медлил два года, отлагая обращение со дня на день. Так расслабла воля от первых страстей! Но, по решительном обращении и принятие благодати в Св. Крещении, что я должен был претерпеть, борясь со своими страстями, сильно влекшими меня на прежний путь!»

Удивительно ли, что так мало спасающихся из неисправно проведших юность?! Этот пример яснее всего показывает, в какой великой опасности находится лицо, не получившее добрых правил в юности и Богу себя заранее не посвятившее. Какое поэтому счастье получить доброе истинно христианское воспитание, вступить с ним в лета юности и потом в том же духе вступить в лета мужества.

Начало благодатной христианской жизни полагается в крещении. Но редкие сохраняют благодать сию; большая часть христиан теряет ее. Видим, что одни являются в действительной жизни больше или меньше развращенными, с недобрыми началами, которым попущено развиться в них и укорениться. В иных, может быть, и положены добрые начала, но в ранние лета юноши, по собственному ли влечению или по соблазну от других забывают их, начинают привыкать к худому, и привыкают. Все таковые не имеют уже в себе жизни истинно христианской; им снова надобно начинать ее. Святая вера наша предлагает для сего таинство покаяния. Аще кто согрешит, Ходатая имамы ко Отцу, Иисуса Христа Праведника (1 Ин. 2:1). Согрешил ли, познай грех и покайся. Бог простит грех и опять даст тебе сердце новое и дух новый (Иез. 36:26). Другого пути уже нет: или не греши, или кайся. Даже, судя по многочисленности падающих по крещении, надобно сказать: покаяние стало для нас единственным источником истинно христианской жизни.

Надобно знать, что в таинстве покаяния у одних возочищается только и возгревается дар благодатной жизни, уже воспринятой и действующей в них; у других полагается только начало сей жизни, или жизнь сия снова даруется и приемлется. Мы будем рассматривать его с сей последней стороны.

В сказанном втором отношении оно есть решительное изменение на лучшее, перелом воли, отвращение от греха и обращение к Богу, или возгнетение огня ревности об исключительном богоугождении, с отвержением себя и всего другого. Больше всего характеризует его болезненный перелом воли. Человек привык к худому; надобно теперь как бы раздирать себя. Он оскорблял Бога; надобно теперь гореть в огне суда неумытного. Кающийся испытывает болезни рождающих и в чувствах сердца некоторым образом прикасается к мучениям ада. Плачущему Иеремии заповедал Господь разорять, и паки созидать и насаждать (Иер. 1:10). И плачевный дух покаяния послан Господом на землю, чтобы, проходя в приемлющих его до разделения души и духа, членов же и мозгов (Евр. 4:12), разорял ветхого человека и полагал основы для созидания нового. В кающемся то страх, то легкая надежда, то болезнование, то легкое утешение, то ужасы почти отчаяния, то веяние отрады милосердия сменяются одни другими и поставляют или держат его в состоянии разлагающегося, или расстающегося с жизнью, в чаянии, однако ж, восприятия новой.