— Ничего страшного, мастер, — Вета, которую судьбы Тиорты совершенно не заботили, одарила хозяина милой улыбкой. Тот слегка воспрял духом и, рассыпавшись в извинениях, испарился. Ройвис и не думал, что эта туша способна двигаться со столь потрясающей скоростью. Только что был тут — и уже в другом конце зала тарелки протирает с таким видом, будто последние два часа ничем другим и не занимался.
— Я этому остряку недоделанному… — Злобно прошипела Леора. Но попытка подняться была немедленно пресечена злобным «цыц!» со стороны Ройвиса.
— Только потасовки нам и не хватало для полного счастья.
— Ну, по вельсийским законам, если наша доблестная сестра отметелит этого олуха, это будет означать лишь его невероятную везучесть, — апатично отликнулся Дойвего, вновь приложившись к пивной кружке. — С учетом того, что Ровандис для Вельсии сейчас враг…
— А если он враг, так какого этот гаденыш так обрадовался? — Леора шипела, словно кошка, облитая колодезной водой.
— А то ты не догадываешься, — пробормотала Вета. Девушка осторожно принюхалась к чашке с пивом, непонятно как оказавшуюся рядом с ней и тоскливо вздохнула. Ройвис, решив проявить галантность, плеснул ей в серебряный кубок немного вина. Ничего себе трактирщик расщедрился, какую посуду выставил!
— А что, должна? — Леора от такой постановки вопроса растеряла всякую воинственность.
— Что в Тиорте, что в Вельсии, что в Тальнаэре вся власть — в руках благородных сословий. Всадники, кавалеры, рыцари, вельможи… Названия разные, а суть одна. Каждый считает себя полноправным хозяином собственной страны.
— И чего здесь не так? — с интересом поинтересовался Дойвего.
— Все, конечно, так, — согласилась Вета, — только ты поставь себя на место крестьянина или вот этого трактирщика. Зимой к нему придут королевские сборщики и возьмут немалые подати. Летом заявится местный вельможа, которому принадлежит село, и возьмет оброк. А это событие еще и отпраздновать надо, а какое празднество без доброй охоты? Сколько полей потопчет благородное общество — их волнует в последнюю очередь. Зато осенью они заявятся еще раз и выгребут половину добытого тяжким трудом зерна…
— Вот теперь я слышу речь истинной дщери Ровандис, — небрежно фыркнул Дойвего. А вот Ройвису подумалось, что в словах девушки есть немалая толика очень печальной правды.
— Названия государств здесь ни при чем. Дело в том, что обычный селянин, которого обирают все, кому не лень, вряд ли разделяет любовь благородных сословий к отчизне. Какая разница, кто отбирает нажитое тяжелым трудом — разбойники или люди со знаменами и королевскими указами? И уж тем более — какой смысл пытаться различить, что на этих знаменах намалевано? Трактирщику куда важнее, что не будет затяжной войны, которая запросто способна его пустить по миру.
— Умно говоришь, — буркнула Леора. — Да больно шкурно, как по мне. Ну вас в Бездну с этой заумью. Спать пора.
Ройвис покосился в сторону окна — едва перевалило за полдень. Хотя, если вспомнить какие в купленных комнатах перины, да еще и добавить, что с потолка в трактире явно не сыпятся шишки вперемешку с дождем…
— Дельная мысль, — одобрительно крякнул Дойвего. Видимо, побратим пришел к тем же самым выводам. — Пойду-ка и я на боковую.
Ройвис и Вета остались вдвоем. Девушка ссутулилась — видимо, полагала, что высказала рыцарям слишком много и корила себя за чрезмерное красноречие. Вот ведь…
— Как-то неудобно получилось, — неуверенно пробормотала девушка, покосившись на рыцаря.
— Глупости. Ты все сказала правильно. Другое дело, что и Леора, и Дойвего — уроженцы тех земель, где к простонародью относятся не лучше, чем к скоту.
— Вы же из ордена? — Недоуменно нахмурилась Вета.
— Конечно. Но в Звездоцвет попадают не только по праву рождения, как это получилось со мной. Дойвего родом из Вельсии. Потомок какого-то рода кавалеров, у которых всего имущества — пара деревень. Решил, что оказаться на службе в Ордене предпочтительнее, чем влачить существование, мало отличимое от крестьянского — при всех положенных благородным привилегиях. Думаю, он рассудил верно.
