— Рисковать подпольщику недопустимо, — резко сказал Горбылевский. — Вас за это и арестовали?
— Нет.
— А за что же?
— За мной следили из Симферополя. Когда меня арестовали и выводили из дома, я увидел стоявшего в стороне шпика.
— Стало быть, вас заподозрили в том, что вы симферопольский подпольщик?
— Да, такое было предъявлено мне обвинение.
— Теперь все понятно, — сказал Ковров. Обернулся к Горбылевскому и Колдобе, которые слушали их разговор: — Выходит, не то, что мы думали.
2
До падения советской власти в Крыму и на Кавказе подпольщики знали о страшной угрозе, нависшей над страной. Они знали, что империалисты тайно, по-разбойничьи, подкрались к нашей земле и начали военную интервенцию. Но подпольщикам не было еще известно, что на Средней Волге и в Сибири, англо-французы организовали мятеж чехословацкого корпуса, всколыхнувший всю контрреволюцию. Контрреволюция подняла в Сибири восстание против советской власти, теперь уже открыто руководимое Америкой, Англией и Францией. Подпольщиков потрясло новое известие — что эти иностранные империалисты спешат и сюда, на юг России.
Империалисты теперь осуществляли свои давнишние захватнические планы. Они со всех сторон двинули на молодую республику Советов первоклассные корабли и войска, посылали русским капиталистам и белым генералам пушки, снаряды, обмундирование, деньги — все, что только могло задушить революцию…
Подпольщики окружили Бардина и жадно слушали его рассказ о положении в стране и на фронтах.
— Успехи на Центральном фронте превосходны! Они быстро меняют невыносимо тяжелое положение нашей республики.
— Что же, армия создана? — нетерпеливо спросил Колдоба, весь подавшись к Бардину.
— Да, такая армия создана. Теперь у нас уже миллионная регулярная армия. Это наше спасение. Красная Армия уже дважды наголову разбила белые армии, окружавшие Царицын. Второе окружение Царицына было очень опасным. На этот раз белые стянули к Царицыну и поставили вокруг города двадцать свежих дивизий. Это были у них отборные войска, из офицеров, юнкеров и казаков. Командовал фронтом генерал Краснов. С ним был Мамонтов. Но наша армия, которой командовал наш красный полководец Ворошилов, разбила их, Краснова и Мамонтова отбросили далеко за Дон.
Подпольщики жадно слушали.
— Разгром белых под Царицыном, — продолжал Бардин, — очень удручил иностранные державы. Ведь Царицын имеет стратегическое значение. Захват этого города им был очень важен, они хотели соединить в Царицыне свои фронты — Южный и Восточный… Разгром под Царицыном дал немалый толчок и для распада немецких оккупационных армий. Сейчас разгорается гражданская война и на Украине. Народ разоружает растрепанные немецкие и австрийские армии, бьет белых, бьет националистов, бьет эсеров, меньшевиков… И наша задача, подпольщиков, — поднимать народ и здесь, в тылу, помогать Красной Армии освобождать юг России от белогвардейцев…
— Минуточку! — воскликнул Колдоба, весь вскинувшись. — А какой это Ворошилов? Не Климент ли Ефремович? А?
— Да, Климент, — ответил Бардин.
— Э-э… Товарищи, так я же знаю Ворошилова! — воскликнул Колдоба и подскочил к Бардину. — Я был в его Пятой армии под Харьковом. К товарищу Ворошилову меня вызвали со станции Ворожба. У меня был маленький отряд из старых солдат, и тогда мы вошли в Пятую армию. Щаденко там в партию меня записывал. Эх, черт возьми, не будь ранения, я с ними и теперь был бы!..
— Ну ладно! Подожди, Женя, — сказал ему Ковров, подходя к Бардину, собираясь что-то спросить у него.
— Да как тут ждать! — огрызнулся Колдоба. — Тут такая оказия… Вот что делает Климент Ефремович! А! Он все может, у него очень военный характер. Он — командующий далекого прицела. Смотрите, товарищи, — двадцать белых дивизий наши разбили, Ворошилов разбил! — гаркнул он, опьяненный радостью.
— Да тише! — стукнув кулаком по столу, с досадой сказал Ковров.
— Ни черта!.. Не могу! — отмахнулся Колдоба и зашагал по комнате.
Сообщение Бардина о победе под Царицыном взволновало подпольщиков. Глаза у всех радостно заблестели.
— Хорошая, хорошая победа! — произнес Горбылевский, ласково поглядывая на Бардина.
