Норвел продиктовал, а затем стер пять бобин. Трижды посылал своих помощников по трем различным поручениям. Но от всех принесенных материалов было мало пользы. Когда к нему вошла мисс Дали, чтобы забрать продиктованный после обеда текст, он заворчал на нее.
— А что еще можно ожидать в этом обветшавшем спорткомплексе, который они называют стадионом? Загляните в Питсбург — там у них арена вдвое больше, и к тому же бронированные вездеходы!
— Да, сэр, — согласилась мисс Дали. — Вас хотел видеть мистер Стимменс.
— Хорошо, — сердито произнес Блай и вызвал стул для своего младшего сценариста.
— Извините меня, шеф, — нерешительно произнес Стимменс. — Могу ли я отвлечь вас на мгновение?
— Вы меня уже отвлекли, — ответил Норвел позаимствованным у шефа тоном.
Стимменс несколько раз нерешительно открыл рот, затем быстро-быстро заговорил:
— У нас здесь, шеф, великая организация, и я горжусь тем, что являюсь ее частью. Но у меня возникли некоторые затруднения — понимаете, с повышением, — и мне кажется, что было бы очень неплохо для вас, шеф, не говоря уже обо мне, если бы… — Он пустился в мучительные объяснения о том, что произошла ошибка клерка, готовившего документы о его квалификации, когда он заканчивал школу, о том, что открылась вакансия в компании «Изучение спроса», о девушке, которая не выйдет за него замуж, пока ему не присвоят пятнадцатый разряд…
Задолго до того, как Стимменс подошел к сути начатого им разговора, Норвел уже знал, чего он хочет, и подготовил достойный ответ. Однако он ощутил удары Канделлы на собственной шкуре и дал возможность Стимменсу высказаться сполна. Затем он сразу же сказал:
— Стимменс, если я не ошибаюсь, вы подписали обычный контракт, когда поступили к нам. В нем…
— Да, сэр. Это так, но, видите ли, я…
— В нем, я повторяю, имеется обычное условие для расторжения. Я уверен, что вам понятна политика компании при заключении контрактов. Мы просто не можем позволить себе допустить перевод специалистов в другую компанию, если только выкуп не будет настолько высок, чтобы возместить расходы, связанные с подготовкой этого служащего. Я удивлен, что вы, зная это правило, все же начали разговор.
— Так вы меня не отпускаете?
— Я не могу отпустить вас. Но вы вольны расторгнуть контракт.
— Расторгнуть! И снова оказаться в Белли-Рэйв! Мистер Блай, вы когда-нибудь бывали в Белли-Рэйв? — он тряхнул головой, пытаясь отделаться от кошмара. — Ну, что же, извините, мистер Блай. Сегодня еще есть для меня какая-нибудь работа?
Норвел в нерешительности посмотрел на часы.
— Завтра, — проворчал он. — Завтра посмотрим.
Как только Стимменс, сутулясь, вышел, Норвел, ощущая некоторый стыд за себя, раздраженно смахнул стул обратно в стенку.
Почти конец работы, да, надо позвонить.
— Мистера Арнольда Дворкаса, пожалуйста. Арни?. Привет, как дела? Отлично. Так вот, я повстречался с этим адвокатом, знакомым вашего брата. По всей вероятности, все будет о'кей. Большое спасибо, Арни. Сегодня вечером? Пожалуйста, я надеялся на то, что вы меня пригласите. Нормально, если я сначала загляну домой? Джинни хочет послушать об этом адвокате. Значит, около восьми. Пока.
У Арни Дворкаса была привычка бесконечно пережевывать одну и ту же тему и разражаться по этому поводу долгим и нудным словоизлиянием. В последнее время его больше всего занимала неблагодарность тех, кто пользуется благодеянием науки. На частых междусобойчиках он сердито скулил:
— Не в этом суть для нас, Инженеров. Не думайте, что я принимаю это близко к сердцу только потому, что что-то значу для счастья и удобства всех жителей этого города. Нет, Норви, мы, Инженеры, трудимся потому, что есть работа, которую нужно сделать, и мы обучены для этого. Но это вовсе не изменяет тот факт, что люди грубо неблагодарны.
В этот момент Норви обычно слегка наклонял голову, повинуясь нервному рефлексу, выработанному пользованием слуховым аппаратом, и соглашался.
— Конечно, Арни. Черт побери, пятьдесят лет тому назад, когда появились первые надувные города-пузыри, женщины не могли глядеть на них без рыданий. Когда моя матушка вышла из Белли-Рэйв и поняла, что ей больше туда не вернуться, она плакала как дитя, увидев перед собой купола.
