— Ладно, хан, — сказал все с той же усмешкой Рябой Hyp, поднимаясь с травы и отправляя последние крошки в рот, — твое дело думать, а наше дело воевать. Так я говорю? — обратился он к другим воинам.
— Так говоришь, Hyp, так, — закивали те, вскакивая и направляясь к лошадям подтянуть подпруги.
— Ехать надо, ехать, — уже на ходу и ни к кому не обращаясь, проговорил Рябой Hyp, — думать потом будем.
…Уже под вечер они въехали во владения Соуз-хана — давнего противника Едигира в борьбе за престол. Ослабевшие лошади едва шли и требовали отдыха, хорошего корма. Устали и сами всадники. И как не хотелось Едигиру именно сейчас заявиться в городок этого хитрющего пройдохи, но иного выбора у них не было.
Но за все прошедшие годы Соуз-хан проявлял лишь уважение и лояльность по отношению к Едигиру и Бек-Булату, улыбался при встрече, поддерживал добрые отношения со всеми соседями и никогда в открытую не выступал против кого-то из них. Его табуны считались самыми богатыми, хотя кто их считал, кроме самого хозяина. Когда собирали общее войско для усмирения непокорных или выступления против очередного набега кочевников из Великой степи, то он привозил в Кашлык несколько возов оружия, сбруи для коней, вина и другой необходимой для похода продукции, но не отправлял ни одного из своих нукеров, ссылаясь, что те заняты или в сопровождении очередного каравана, или пасут скот в дальних улусах. Прочие небогатые ханы, которым было легче посадить на коней всех своих людей, включая подростков, чем собрать подобные приношения, скрипели зубами и терпеливо соглашались принять привезенное и отпускали Соуз-хана с миром. Любой человек имеет свою цену, а в это неспокойное время добрый клинок стоил дороже необученного воина.
Где-то сейчас хитрый хан? Дома или в отъезде? Хан оказался в своем городке и послал встретить Едигира с десяток слуг, таких же жирных и масленых, как и сам. Укреплен был его городок не в пример лучше многих. Стоял он на высоком бугре между Иртышом и протокой. Вдоль бугра был прорыт глубокий канал, который замыкался меж двумя водоразделами и служил рукавом, по которому можно было проплыть на лодке. Через канал лежали переброшенные и крепко связанные меж собой бревна, которые при надобности легко можно было спихнуть в канал. Само селение окружал не заборчик из плетеных и промазанных глиной веток и крепивших их стволов деревьев, а сплошной частокол. Через определенное расстояние в нем были прорублены бойницы. А внутри находился помост для стрелков. Едигир подивился прочности укрепления и цели, для какой оно воздвигнуто. Он давненько не бывал во владениях Соуз-хана, а после случая на медвежьей охоте и вовсе объезжал их стороной.
В центре укрепления находился большой шатер, в котором владыка Соуз-хан жил в теплое время. Рядом стояли другие, меньшего размера, где размещалась его охрана, наложницы. Сейчас все высыпали наружу. Сам хан шел навстречу, раскинув коротенькие ручки и блаженно улыбаясь.
— Какой гость, какой гость! Наконец-то дождались милости твоей! А то думаю, затаил на меня обиду какую, никогда не заедешь, не приветишь!
Хан неожиданно припал к сапогу Едигира и принялся целовать его.
— Прекрати, хан, — остановил его тот смущенно, — мы с тобой равны по происхождению своему. К чему такие почести?
— Как же, дорогой гость, как же без почитания правителя нашего… Ты избран старейшинами, тебе и дань плачу регулярно и с каждого каравана…
Между тем узкие глаза Соуз-хана так и буравили приезжих, пытаясь вызнать, для какой цели те пожаловали.
Что приехали они неспроста, то и ребенку понятно. Гордый Едигир не мог заехать без особой причины и без приглашения, Оглядев изодранную одежду прибывших, хитрый хан смекнул, что с ними что-то случилось в пути и те завернули по острой нужде за помощью, и заранее прикидывал, что у него могут попросить.
— Прошу входить в мой бедный шатер, владыка наш, — стелился Соуз-хан, распахивая перед путниками полог шатра. Дождавшись, когда войдут все, он незаметно подозвал к себе начальника стражи и велел срочно скакать и разведать, не остался ли где отряд, пришедший с Едигиром, а по возможности добраться до ближайшего селения и там узнать о случае, который привел правящего хана в его городок. Начальник стражи, молча кивнув, исчез, и через какое-то время Соуз-хан успокоился, услышав цокот копыт по настилу моста. Услышал топот и Едигир, поинтересовавшись, куда в столь позднее время отправился всадник.
